Христоверы

Старец хлыстов Андрон, свесив ноги и обхватив голову руками, с несчастным видом сидел на кровати и что-то нашёптывал себе под нос. Агафья, сидя у печи, хмуря лоб, наблюдала за ним.

– Да будя тебе маяться, Андроша, – не выдержала она. – На всё воля Божья. Убили Григория Ефимовича, видать, на роду его эдак было написано.

Андрон убрал от лица руки и взглянул на «богородицу» мутным, отсутствующим взглядом.

– Я вот думаю, а что у нас с тобой на роду написано, Агафья? – пробормотал он. – Какая кара и когда падёт на наши с тобой головы?

– А мы будем жить, покуда живы, и не думать о худом, – попыталась подбодрить его старица. – У нас сейчас головная боль иная. Как уцелеть, думать надо, вот о чём.

– Фу, заладила, – с досадой высказался Андрон. – Тебе хоть плюй в глаза, а ты всё одно «божья роса». Не думать надо, как уцелеть, а ноги уносить, покуда гром не грянул. Теперь, когда не стало Григория Ефимовича, попы снова за нас возьмутся.

– И? Куда же ты уходить собрался с пустой сумой? – сузила глаза Агафья. – Кто и где тебя ждёт с голой задницей?

– А я вот мыслю, что в скиту лесном отсидеться мне надо, покуда буча не уляжется, – высказался Андрон. – А ты… Ты вместо меня здесь останешься. Адептам нашим скажем, что я в паломничество иду на гору Араратскую, дескать, «дух святой» меня туда призывает.

– А из ювелира как долю нашу вытрясать собираешься? – с неприязнью посмотрела на него Агафья. – Да и Лопырёв из узды высвободится. Ты что, их тоже на мои плечи перекладываешь?

Встав на ноги, Андрон, не стыдясь «богородицы», прогулялся по горнице в исподней рубахе.

– Давидик сейчас насторожен и, наверное, давно уже припрятал значительную часть своих богатств. Узнав о том, что я уехал, он почувствует облегчение и расслабится. Ну а я тут как тут.

– Андрон, ты или и впрямь поглупел совсем, или действительно возомнил себя Христом всемогущим, – покачав головой, сказала Агафья. – Как же, будет тебя Плешнер дожидаться, когда ты снова явишься к нему своё требовать. Я не знаю, как ты собираешься вытряхать из него свою долю, но делай это сейчас, а потом уходи.

Старец грозно глянул на неё сверху вниз, как на жалкую букашку, и повысил голос:

– Рано сейчас Давида трясти, ясно тебе? Я уже не раз молвил, что хорошо знаю его. Сейчас, после смерти Распутина, все в России затаились, кроме тех, кому терять нечего.

– А ты не задумывался над тем, что покуда будешь в скиту отсиживаться, уплывёт твоя доля вместе с Плешнером куда-нибудь подальше из Самары? – огрызнулась Агафья.

– Знаешь что, не докучай мне больше, Агафья, – сузил глаза Андрон. – Я знаю, что делаю, и не суй куда ни попадя свой нос. Собирай лучше мои пожитки и в мешок складывай. А вечером радение проведём. Подготовь всё к этому таинству.

* * *

Иван Ильич Сафронов сразу после завтрака засел в своём кабинете и занялся прочтением письма, полученного от отца. Марина Карповна молча наблюдала за ним, сидя в кресле.

Прочитав письмо несколько раз, Сафронов положил лист на стол и с задумчивым видом провёл по нему ладонью.

– Что написал тебе папа, Ваня? – осторожно поинтересовалась Марина Карповна. – Что-то я не вижу радости на твоём лице.

– А что может написать старый человек, потерявший интерес к жизни, как считаешь? – вздохнув, отозвался Сафронов.

– В каком это смысле? – заинтересовалась Марина Карповна. – Даже очень старые люди умирать не торопятся. А может быть, он болен? Только тяжелобольные люди мечтают умереть, чтобы избавиться от терзавших их мучений.

– Нет, отец на здоровье не жалуется, – покачал головой Сафронов. – Но просьба, с которой он ко мне обратился, просто убийственна.

Марина Карповна вся затрепетала от любопытства, овладевшего ею после слов мужа.

– Ваня, что написал тебе отец? – поинтересовалась она. – И что за просьба изложена в письме, узнав о которой, ты с лица сменился?

– Мой папа просит меня отдать нашу доченьку замуж за Власа Лопырёва, – с кислой миной сообщил Сафронов. – И? Что ты на это скажешь, дорогая?

Слова мужа потрясли Марину Карповну до глубины души. У неё даже вытянулось лицо от перевозбуждения.

– Э-э-эх, не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать, да, видимо, придётся, – вздохнул сокрушённо Сафронов. – Лопырёв хочет засватать нашу дочь за своего разгильдяя Власа и, зная, что мы будем против, решил действовать издалека.

– Ничего не понимаю? – округлила глаза Марина Карповна. – Может быть, ты объяснишь мне, что происходит, Ваня?

– Да нечего тут понимать, – поморщился Сафронов. – Лопырёв твёрдо решил женить своего сына на нашей Анечке.

Марина Карповна в ответ лишь икнула.

– Интересно знать, как Лопырёву пришла в голову подлейшая мысль воздействовать на меня через отца, – с задумчивым видом продолжил Сафронов, глядя в сторону окна. – Из всего выходит, что Гаврила решил женить своего бездельника Власа на нашей дочери окончательно и бесповоротно, и не остановится ни перед чем.

– Но почему он выбрал именно нашу дочь? – истерично выкрикнула Марина Карповна, раскрасневшись от гнева. – Чего он уцепился за нашу семью, негодяй и подонок?