Христоверы

– Ежели в Волге топить опасно, то на скотомогильник везти опаснее вдвойне, – усомнилась Агафья. – Там тоже частенько людишки мелькают, собак и кошек везут хоронить.

– На городском скотомогильнике, может быть, и мелькают людишки, – сузил глаза Андрон. – А вот на деревенском… Здесь рядышком деревенька небольшая есть, а рядом с ней, в лесу, большой скотомогильник. Вот туда Савва и отвезёт Евдоху. Там её никто и никогда искать не будет.

– А правильно Савву в такое посвящать? – усомнилась Агафья. – Он же бестолков и болтлив не в меру. Дело сделает и растрезвонит на весь белый свет.

– Как рот ему заткнуть, я знаю, – «успокоил» её Андрон. – Будет помалкивать до скончания своих дней.

– Раз эдак, то так тому и быть, – пожимая плечами, проговорила Агафья. – Пойду мешки пустые для Евдохи подберу. Да и верёвки подыщу, чтобы тело её обвязать. Эдак надёжнее будет.

* * *

В пустующем доме, соседствующем с молельной избой хлыстов, давно никто не жил. Омываемое дождями и обдуваемое ветрами здание с каждым годом ветшало и оседало. Именно здесь Андрон и Агафья и спрятали Евдокию от любопытных глаз.

Мария осторожно шагала к дому, стараясь не разлить бултыхающуюся жидкость. Она часто навещала сестру и ночами дежурила у её кровати.

Увидев Евдокию после воспитательной порки, Мария едва не умерла от сострадания и душевной боли. Она знала, кто изуродовал её сестру, и знала за что, но была вынуждена молчать, чтобы не навлечь на себя гнев старца. Мария корила себя за то, что помогла Агафье вернуть Евдокию обратно. Вот и сейчас она вошла в дом с замирающим сердцем, со слезами на глазах, с дрожащими руками и подгибающимися коленями.

Девушка-сиделка, увидев её, тут же вскочила с табурета и стала в растерянности повязывать на голову платок. Не обращая на неё внимания, Мария взяла в руки керосиновую лампу и склонилась над Евдокией.

– Как она? – обратилась она к сиделке. – Ухудшений никаких не произошло?

– А что говорить, жива она покуда, сама погляди, – пожимая плечами, ответила Пистемея. – Не ест, не пьёт… Вот бульончиком куриным подкармливаю, Агафья велела.

– Ладно, ступай отдохни, – вздохнула Мария. – Покуда я за ней пригляжу.

Девушка быстро разделась, легла на кровать, стоящую у противоположной стены горницы, и тут же заснула.

Мария взяла бокал с настойкой и выплеснула её на пол. Привычными движениями, осторожно она приоткрыла рот Евдокии и стала вливать ей лечебный отвар.

* * *

Ровно в полдень Андрон и Агафья вышли из дома и остановились перед ожидавшим их Саввой Ржанухиным.

– Ну что, лошадь запряг? – спросил Андрон, глядя в его добродушное лицо.

– Вон, уже на улице ждёт, – указал рукой в сторону ворот Ржанухин.

Распорядившись, что делать дальше, старец и богородица подошли к соседнему дому.

– Марька поди там ещё, – остановившись у покосившегося крыльца, кивнула на дверь Агафья. – Что делать будем?

– Делать будем то, что задумали, – угрюмо выдавил из себя старец. – Марии скажем, что сестру в больницу везём. У Саввы спросит, он ей эдак же скажет.

– А опосля что говорить Марьке будем, когда Евдоха в мир иной отправится? – спросила Агафья.

– Не забивай этим голову, Агафья, – «пожурил» её Андрон. – У нас будет время придумать, что сказать ей. Сейчас войдём, и ты Марьку спровадь куда-нибудь из избы.

– А Савва? – поинтересовалась Агафья. – Чем заставишь рот заткнуть этому дурню?

– Не торопись, всё услышишь и увидишь, а сейчас… – Андрон подтолкнул её к двери. – Ступай в избу, Агафья. Савва уже вон ворота отворил и лошадь с телегой во двор загоняет.

* * *

Андрон и Агафья друг за другом вошли в дом. Сидевшая у изголовья кровати сестры Мария обернулась и вскочила с табурета. Старуха склонилась над Евдокией.

– Как она, жива ли ещё, страдалица наша?

– Да, жива, – глухо, насупившись, ответила Мария. – Но почему вы эдак спрашиваете, матушка?

– Потому, что она помереть уже должна, а всё мается, сердечная, – ухмыльнулась старуха.

– А вы что, её не вылечите, матушка? – забеспокоилась Мария.

– Не лечут её снадобья мои, сама видишь.

– Как так? – ужаснулась Мария. – Вы же говорили, что…

Она прервалась на полуслове, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания.

– Будя слёзы проливать, Марья, не на панихиде ты, – вмешался в разговор старец. – Отвезём сейчас Евдокию в больницу, а там доктора её быстро на ноги поставят.

– Куда? В больницу? – истерично взвизгнула Мария. – Не пущу я её туда, сама вылечу!

Андрон и Агафья, не ожидавшие такой реакции от всегда послушной девушки, недоумённо переглянулись.

– А кто тебя спрашивать будет, букашка? – возмущённо повысил голос Андрон. – Или ты ратуешь, чтобы Евдоха окочурилась здесь?

Мария глянула на него полным тоски взглядом.

– Ишь как ты заговорил, «Иисус» ходячий! – закричала вне себя она, обрушивая бушующий внутри гнев на старца. – А не ты ли так изувечил мою сестрёнку, что она сейчас одной ногой в могилу увязла? Ежели она помрёт, я сразу же в жандармерию пойду и живо найду на вас всех управу!

От такого непредсказуемого напора у Андрона и Агафьи вытянулись лица.