Хризантемы у тюремной стены

…Весенним утром 1951 года в кабинете одного из руководителей Центрального разведывательного управления, святая святых американской секретной службы, было созвано важное совещание. Кроме Аллена Даллеса, за длинным полированным столом сидел Фрэнк Уизнер, руководитель службы по проведению сверхсекретных подрывных политических операций. Даже для доверенных сотрудников его пост был засекречен, он значился помощником директора отдела координации политики. Рядом с ним — его заместитель Фрэнк Линдзи. Участники совещания ожидали важного гостя. Ким Филби, глава специальной миссии связи английской разведки с ЦРУ в Вашингтоне, должен был принять участие в разработке операции чрезвычайной важности. На английского гостя, видного сотрудника британской секретной службы, считавшегося крупным экспертом по операциям против Советского Союза и других социалистических стран, ЦРУ возлагало особые надежды в этой акции. Филби стоял у колыбели ЦРУ — американская разведка создавалась под руководством многоопытной британской секретной службы.

Англичанин был, как всегда, точен. Он прибыл минута в минуту. Очень элегантный, учтивый, он был образцом британского джентльмена. Легкое заикание не портило его речи; о силе его обаяния и в ЦРУ, и в британской секретной службе ходили легенды. Сердечно поприветствовав собравшихся, он занял свое место за столом.

ЦРУ было поручено разработать операцию по организации контрреволюционного мятежа в одной из балканских социалистических стран. Началом акции должна была стать заброска на территорию этой страны группы из нескольких сот диверсантов. Почти все они были выходцами из этой страны. Группа должна была создать очаги в разных пунктах, которые, слившись, привели бы к взрыву и свержению существующего строя. На операцию делалась крупная ставка. По замыслу ее авторов, она, во-первых, была «пробным камнем» и, во-вторых, должна была стать отправным пунктом для широких контрреволюционных действий против всех социалистических стран. Команды диверсантов ожидали сигнала к высадке. Непосредственным исполнителем операции был назначен заместитель Уиэнера — Линдзи.

Филби одобрил план, некоторые его детали показались ему недостаточно отработанными, и он внес ряд поправок. Участники совещания ловили каждое его слово, мнение Филби ценилось очень высоко. Попыхивавший трубкой Даллес с подчеркнутым почтением слушал английского гостя. Он располагал о нем обширной информацией. Ему было известно, что Филби набирался опыта еще в испанской войне, что Франко лично прикрепил ему на грудь «Красный военный крест». Знал Даллес и о широких связях английского разведчика с правящими кругами гитлеровской Германии, о том, что Филби регулярно наезжал до войны в Берлин, где запросто встречался с Риббентропом. Это был крупнейший специалист, и в ЦРУ это понимали.

Одна из самых значительных операций ЦРУ, тщательно скрывавшаяся все последующие годы «холодной войны», закончилась драматически неожиданным провалом. Команда высаженных была встречена должным образом. Это была катастрофа. Под сводами штаб-квартиры ЦРУ поселился траур. Все службы поставили на ноги, все перевернули вверх дном. Были тщательно проанализированы все возможные гипотезы, связанные с крахом столь тщательно подготовленной операции. Все, кроме одной. Даллес, человек с воображением, мог представить все, что угодно. Предположить, что в то самое утро в кабинете за столом напротив него сидел кадровый сотрудник советской разведки, он не мог даже в дурном сне.

Советский разведчик Ким Филби очередное задание Центра выполнил.

И вот настала наша очередь сесть за один стол с Кимом Филби. Заваленный бумагами старинной работы английский стол. Под стать ему и остальная мебель — словно из романов Диккенса пришла она в эту московскую квартиру: потемневшее дерево книжных шкафов, чуть вычурные, на наш сегодняшний вкус, кресла, камин, электрический, правда. Квартира заполнена книгами, всякими, но большей частью английскими. Хозяин дома как-то гармонично вписывается в эту обстановку. Он очень спокойный, неторопливый, крупная седая голова с прямым пробором посажена на крепкие плечи обветренное мужественное лицо смягчают светлые, с легким прищуром глаза. Когда он улыбается, лицо еще больше теплеет. Ким Филби, человек большой судьбы, впервые принимает сегодня нас, представителей советской прессы.

В голове миллион вопросов, какой из них самый важный, с чего начать? Товарищ Филби явно улавливает наше смятение.

— Начнем сначала, — мягко предлагает он, — «от печки», как говорят по-русски.

Его английский язык выдает в нем человека высокой культуры.

К. Филби родился в индийском городке Амбала и провел в Индии первые четыре года своей жизни.