Хромая дама: Нерассказанная история женщины – тайного агента периода Второй мировой войны

7 мая в городе Реймсе на севере Франции Третий рейх безоговорочно капитулировал. Бои прекратились незадолго до полуночи следующего дня, который стал известен как День Победы в Европе. Внезапная тишина после ожидаемой австрийской операции казалась странной. Вирджиния не рассчитывала, что мир наступит так быстро. Она была не единственной, кто рисковал всем, но каким-то образом пережил войну, а по ее окончании почувствовал, что больше не имеет цели в жизни. Однако присутствие Поля успокаивало, и они отправились в Париж, свой любимый город, чтобы посидеть в кафе, выпить вина, выкурить американские сигареты и понежиться на солнышке. Было радостно делить любовь и смеяться, просто быть вместе. Возможно, они также были поражены тем, что остались живы. Война все еще ощущалась. Нехватка продуктов и очереди в магазинах. Миллионы людей, оставшихся без крова. Тусклые улицы и перебои с электричеством. Но больше всего не давали покоя вопросы о тех, кто был депортирован или просто пропал без вести. Вернется ли кто-нибудь из них? И если вернется, то каким будет теперь?

Короткая передышка была прервана телеграммой из Вашингтона, где говорилось о том, что Гарри Трумэн принял присягу в качестве президента после безвременной кончины Франклина Рузвельта. Теперь, когда боевые действия в Европе закончились, Донован был решительно настроен настоять на вручении Вирджинии награды за вооружение, обучение и организацию трех высокоактивных батальонов Французских внутренних сил, руководство успешной крупномасштабной диверсионной кампанией, которая привела к засадам против немецких войск, и превосходную работу в крайне опасной роли радиста. Словом, постановили, что она проявила «необычайный героизм в военных операциях против врага»[412]. Донован был счастлив, что единственной гражданской женщиной на войне, награжденной крестом «За выдающиеся заслуги», стала именно сотрудница УСС. Теперь, когда война близилась к концу, а изначальный покровитель УСС умер, будущее организации выглядело все более туманным, поэтому, чтобы поднять престиж агентства, он так стремился обнародовать эту награду. Так что Донован пошел на необычный шаг, предложив провести церемонию в Белом доме. «Поскольку награды такого рода ранее не было, – писал он новому президенту, – вы можете пожелать вручить ее лично»[413]. Трумэн согласился.

Однако Вирджиния была смущена и встревожена. Очевидно, она не только неоднозначно относилась к почестям, но и не считала целесообразным, чтобы секретный агент – поскольку она хотела и дальше им оставаться – был в центре общественного внимания[414]. Для нее борьба за правое дело стала призванием, а не просто работой, и кроме того, она опасалась, что ее инвалидность под пристальным вниманием СМИ снова станет проблемой. 13 июня она попросила свое парижское руководство отклонить приглашение президента в Овальный кабинет от ее имени: «Мисс Вирджиния Холл… твердо убеждена, что ее личность не должна получать никакой огласки и не должно быть каких-либо объявлений о ее награде… Она заявляет, что все еще находится в работе и с нетерпением ждет новых заданий. Любая огласка помешала бы ей участвовать в какой-либо операции»[415]. Позже Вирджиния зашла в лондонский офис УСС, чтобы забрать свои документы о награде, и женщина-офицер с изумлением вспоминала об этом событии. «Я читала ее отчеты и очень хотела с ней встретиться», – вспоминала Мэри Донован Корсо, «впечатленная ее огромным мужеством». Но при встрече она посчитала Вирджинию «на удивление немногословной, как будто ее не особенно волновало получение награды за боевые заслуги»[416]. Кажется, что Вирджиния не стремилась к славе и не слишком хорошо с ней справлялась.

Вирджиния также знала, что ее работа еще не закончена. Она чувствовала себя обязанной вернуться туда, где все началось. Счастье в личной жизни не помешало ей заметить трагедию, постигшую ее друзей в Лионе и на других территориях, где ей довелось работать – протянувшихся на тысячи миль, истерзанных войной. Американские войска приводили в ярость многих участников Сопротивления, снабжая немецких военнопленных сигаретами, – в то время как французы годами терпели их нехватку. Местные жители боялись, что американцы, никогда не видевшие реалий жизни под нацистским каблуком, «упорно не замечали»[417] глубин варварства, развязанного во Франции, и потому были слишком снисходительны к ответственным за него. Вирджиния была одной из немногих американцев, кто видел и пережил все ужасы. Она не забыла тех бойцов невидимого фронта, кто, рискуя жизнью, помогал ей раздувать пламя Сопротивления. Теперь она узнала, насколько тяжелыми были потери.