Хромые кони

Но в данном случае игра шла по московским правилам: сверхсекретная операция на чужой территории. В личном деле Блэка говорилось, что он уволился из Конторы в прошлом году и до его внедрения у них с Тавернер состоялась одна-единственная очная встреча. Компашка диванных нациков, именуемая «Глас Альбиона», находилась вне поле зрения спецслужб и до внедрения и начала активности Блэка насчитывала в своих рядах полторы калеки. Подробности операции (явочный адрес, имена сообщников Блэка, их транспорт) не зафиксированы ни в одном служебном документе, не говоря уж – упаси боже – об эфире. Вчерашний доклад Ограничениям был довольно расплывчат: «сбор информации» – это далеко не наблюдение или оперативная разработка, так что, если «Альбион» внезапно сорвался с поводка, прокол не будет поставлен Тавернер в вину… Все это выглядело несколько натянуто, однако Тавернер доводилось латать и не такие дыры в оперативных мероприятиях. Правильно составленный отчет куда весомее любых оперативных умений и навыков.

Лифт замедлил ход и мягко остановился. Диана Тавернер вышла в коридор, разительно отличающийся от коридоров в надземной части здания. Стены здесь были из голого кирпича, а цементный пол испещрен выбоинами и лужицами. Где-то капала вода. Поддержание царящей здесь атмосферы требовало определенных затрат. Тавернер считала, что все это выглядит чересчур театрально, однако эффективность декораций была доказана на практике.

Ник Даффи дожидался, прислонясь к двери. В двери был глазок, сейчас ослепленный задвижкой.

– Без эксцессов?

Ответ читался в самой позе Даффи, тем не менее он его озвучил:

– Как по маслу.

– Вот и хорошо. Берите остальных.

– Остальных?

– Остальных слабаков. До одного.

– Ясно, – ответил он, однако с места не сдвинулся. – Я, конечно, понимаю, что это не моего ума дело. Но все-таки что происходит?

– Совершенно верно. Не вашего ума.

– Понятно. Приступаю к исполнению.

Он направился к лифту, но обернулся, когда она сказала вслед:

– Ник, извините. Как вы, наверное, уже догадались, все пошло через жопу. – Вульгаризм ошарашил саму Тавернер в не меньшей степени, чем Даффи. – Эта ситуация с заложником оказалась не тем, что мы предполагали.

– И к этому причастна Слау-башня?

Она не ответила.

– Господи Исусе, – сказал он.

– Берите их всех. Поодиночке. И вот еще, Ник… мои соболезнования. Вы же дружили. С Джедом Моди.

– Мы когда-то работали вместе.

– По версии Лэма, он споткнулся, упал и свернул себе шею. Хотя…

– Хотя – что?

– Окончательные выводы пока делать рано, – ответила Тавернер. – Но Лэма берите лично. И будьте с ним начеку. Он не так прост, как кажется.

– О Джексоне Лэме мне все известно, – заверил ее Даффи. – На его счету один из моих коллег.

– Тогда вам следует знать следующее… – Она на миг замялась. – Если он причастен к похищению, то скорее исчезнет, чем даст привести себя сюда. Он опытный боец.

Даффи ждал продолжения.

– Я не могу вам приказать, Ник. Однако если окажутся пострадавшие, я предпочитаю, чтобы они были среди них, а не среди нас.

– «Мы» и «они»?

– Никто не предполагал. Так получилось. Ступайте. Владычицы снабдят вас локациями мобильных. Возвращайтесь быстрее.

Даффи скрылся в лифте.

Набирая код на панели, чтобы открыть дверь, к которой прислонялся Даффи, Диана Тавернер думала о Хасане Ахмеде, чья судьба утратила приоритетное значение. У Хасана оставалось два возможных варианта: либо его обнаружат живым где-нибудь на перекрестке, либо найдут труп в канаве. Второе было более вероятным. После убийства Блэка альбионщики навряд ли оставят Хасана в живых. Тавернер на их месте медлить не стала бы. Но возможно, это чисто личностное. Тавернер всегда держала в приоритете свою собственную безопасность.

Панель пискнула. Дверь открылась.

Она вошла внутрь, готовая сломить и подчинить слабака.

* * *

Никаких звуков из багажника не доносилось. Хорошо бы снова дать чурке хлороформ, но за хлороформ отвечал Мо, и хрен его знает, где он хранил свои запасы. Мо отвечал практически за все аспекты операции: выбор цели, организация укрытия, вся интернетная хрень. Ларри полагал, что всем командует он, тогда как на самом деле всем заправлял Мо. Засланец хренов.

– Может, просто вышвырнем его? – внезапно предложил Ларри.

– Где?

– Да где угодно. Бросим тачку и свалим.

– А дальше что?

– Ну… просто растворимся.

Ага. Никто и никогда не растворяется. Просто оказывается в каком-то другом месте.

– Веди давай, – сказал ему Керли.

Отголосок удара все еще пульсировал в плече. Топор по бородку вошел в спину Мо (похоже было, будто у того вдруг отросла дополнительная конечность), а потом всюду была кровища, включая ту, что бухала у Керли в ушах. У Ларри отвисла челюсть, и он, возможно, вскрикнул, а может, и не вскрикнул. Трудно было сказать. Все произошло в считаные секунды. Мо выхаркнул остатки жизни на кухонный стол, а рука Керли тем временем гудела и пела. Песнь силы.

Но отрезать голову, оставлять ее на столе… Зачем он это сделал?

Затем, что так рождаются легенды.