Хроника

В том же году все давнишние приверженцы императора Фридриха, давно изгнанные из своих городов и ведущие скитальческую жизнь, замыслили захватить какой-нибудь город, в котором они могли бы жить без позора и чувства досады и мстить своим недругам, если те не захотят жить с ними в мире. Поступить так их вынудили крайние обстоятельства, ибо сторонники Церкви ни под каким видом не желали проявить к ним сострадание, принять их с миром и позволить им поселиться в собственных городах. Посему изгнанники и замыслили совершить то, о чем мы уже сказали; и господин Роландино да Каносса вместе с людьми из Джессо поклялся членам семьи Сессо, что вступит в город Реджо лишь тогда, когда он сможет войти туда мирно вместе с ними, как подобало. И вот прежние сторонники императора[2642], а были там люди из Кремоны, Пармы, Реджо, Модены и Болоньи, /f. 490b/ собрались вместе и объединились с людьми из Джессо и Сассуоло, а на помощь к ним пришли 500 рыцарей из Вероны и Мантуи и 200 тевтонцев; и в утренний час 6 сентября, в субботу, Томмазино да Сассуоло с некоторыми людьми вошел в Модену, проникнув туда по реке и через Базоарские ворота, и начал бегать туда-сюда с громкими криками, что этот город принадлежит ему и его рыцарям. Он захватил укрепления ворот, что были рядом со рвом, и водрузил там свои знамена и вымпелы. Но когда случается такое, Господь «разрушает замыслы коварных, и руки их не довершают предприятия. ... И совет хитрых становится тщетным» (Иов 5, 12–13). И они уже начали убивать младенцев, спящих в колыбелях, но Господь не замедлил воздать вдвойне за их невинно пролитую кровь: во-первых, Он принял младенцев в Царство Свое, чтобы те, кто от других претерпел смерть, от Него получил жизнь вечную; во-вторых, Он не позволил им захватить город, который, несомненно, был бы захвачен, если бы ворота были открыты. Но открыть их быстро было невозможно, поскольку они наверху были заперты на большой железный засов. Поэтому не очень-то разумно было со стороны господина Томмазино да Сассуоло кричать «город наш!» раньше, чем были открыты ворота. К тому же двести тевтонских рыцарей еще не пришли к нему на помощь, а появились позднее; кроме того, те пятьсот человек, что пришли из Мантуи и Вероны, и множество других стояли в ожидании снаружи, намереваясь вступить в город, когда вход в него будет свободным. А те, поскольку проникнуть в него не могли, подожгли ворота в надежде попасть туда, когда они сгорят. Но и тут у них оказались на пути два препятствия: во-первых, от ворот дул такой сильный ветер, что /f. 490c/ пламя неслось прямо на них, препятствуя входу; во-вторых, от сгоревших ворот осталось множество пышущих жаром головней, совершенно не позволявших им войти в город. И так как некоторые кричали: «К огню! К огню!» – от их крика пробудились горожане и, в испуге схватив оружие, вступили в сражение и, одержав верх, отогнали врагов, и «острием меча» (Иудифь, 15, 6) обратили их в бегство, и преследовали их до самого Сассуоло и далее, не позволив им войти в него.

О сожжении и разрушении Сассуоло

Сассуоло был замком богатым и изобилующим продовольствием, а именно пшеницей, вином и скотом; кроме того, было там много оружия, ибо те, кто пришел «извне» для захвата города, все свое имущество оставили там, кроме оружия, необходимого для сражения. А моденцы сожгли замок вместе со всем находившимся там добром, не позволив никому ничего оттуда забрать, так что было ... всё анафема[2643]. После этого моденцы, вернувшись в свой город, начали тщательный розыск предателей.

О повешении господина Гардзоне и 34 других

И схватили они господина Гардзоне деи Гардзони и так его пытали, что он во время пытки потерял сознание и скончался[2644], а после его смерти тело его повесили на Базоарских воротах. И в те же дни были повешены по упомянутой причине 34 человека[2645], из коих, как поговаривали, иные были невиновны.

О господине Бернардино, подеста Модены

В то время подеста в Модене был господин Бернардино из Равенны, сын господина Гвидо да Полента и знатной госпожи из семьи да Фонтана, дочери господина Бернардино /f. 490d/ да Фонтана и госпожи Самаританы из Фаэнцы, из семьи Альбергетти.

О том, что господин Маттео да Корреджо упрекал подеста Модены за чрезмерную жестокость в правосудии