Хроника Богов: Мертвое Царство

Боль утраты блеснула на царских глазах.

Вырвал лавы копье из Ареса он рук,

И последний удар бы лишил его мук,

Только сына убить не по силам ему,

Создал царь в земном крае Аресу тюрьму.

В сердце память о сыне не сгинет вовек,

И скорбил о том бог, как простой человек.

Он изгнал с Поднебесия чадо свое,

Лишь осталось Коэлусу сына копье.

То орудье хранилось в Небесном Дворце,

Зал реликвий лежал на Цигеи вдовце.

Мифанор, сын Дилоя, титана со льда,

Обделен был любовью и счастьем всегда.

Только раз полюбить он всем сердцем сумел,

Зов души снизойти в земли смертных велел.

Там Цигеи открытое сердце ждало,

Но к недобрым последствиям то привело.

Предсказал Мифанору хоть Генос пророк:

«Неизбежно наступит погибели срок»,

Но не слушал хранитель, спустился к земле,

Растворился Дворец Поднебесный во мгле.

Он мгновения счастья с Цигеей познал,

Рок жестокий невесту у бога украл.

Жертвой хвори упала священника дочь,

Даже бог Мифанор ей не в силах помочь.

После смерти ее возвратился он вновь,

Но в душе не угасла доселе любовь.

Хмурый страж бдит нетленных реликвий покой,

Но внутри Мифанор сотни лет не живой.

Он в Умершее Царство с небес снизошел,

Чтоб владыка Аид на уступки пошел,

Только царь призван мира законы хранить:

«Душу мертвую с Лимба нельзя отпустить.

Все желают любимых из мертвых вернуть,

Но зачем тогда пройден был жизненный путь?

Лимб их место покоя, их вечный приют,

Где сансары потоки к началу ведут.

Коль мир жизни и смерти не будет жесток,

Для чего мое царство? Какой с него прок?»

Царь хранителю в просьбе его отказал

И из Лимба навек Мифанора изгнал.

Он вернулся разбитый в обитель богов,

Где провел в своем зале десятки веков

И явились однажды герои ему,

Что должны одолеть беспросветную тьму.

Приказал Царь Небес им орудья подать,

Чтоб асурам за смерти на Лимбе воздать,

Чтоб угас в Мидиане огонь Сатаны,

Земли крови асурской чтоб были полны.

То исполнил хранитель, их всех наделил

Артефактами неба невиданных сил,

На орудья богов Мифанора пал взор,

С ними воины смогут в Аду дать отпор.

Наказание Глупца

Зал реликвий, восполненный мощью богов,

И друзей Поднебесья, и лютых врагов;

Здесь герои готовы ту силу принять,

Чтоб победы в Аду для Небес добывать,

Мифанор, здешний страж, что из праха восстал,

Для людей тех орудья богов подобрал.

Саламандром был проклят когда-то давно:

Мифанору сгореть навсегда суждено.

Пламя в сердце пылало, сжигая дотла,

Так от бога внутри оставалась зола,

Гнев владыки огня он познал на себе,

Сын титана противился вечно судьбе:

Бог на хитрость пошел, чтобы жизнь уберечь,

В диалоге с Изилой отбросил свой меч.

И о помощи духа смиренно просил,

Ведь огонь Саламандра погибель сулил.

Слишком молод еще, жаждал жить Мифанор,

Не по силам терпеть жара пламени мор.

Пряха судеб ему согласилась помочь,

Но не в силах ее гнать проклятия прочь,

«Жизнь могу сохранить, коль желаешь того,

Но не можешь сбежать от огня своего,

Боль сожженья познаешь, та искра в тебе,

Саламандра огонь не подвластен судьбе».

Согласился герой, дальше жить он хотел,

Обмануть свою гибель тогда он сумел.

Создала пряха судеб так новую нить,

Бытие Мифанора чтоб в мире продлить.

Он чрез пытки прошел, ведь сожжен был дотла,

Но душа Мифанора и дальше жила,

Доброту он Изилы могучей познал,

Излеченный из пепла как снова восстал.

Жив-здоров снова бог и счастлив его лик,

Пряхи судеб за то он навеки должник,

Но прошло много лет и забытый тот час,

Мифанор паучиху от гибели спас:

Поквитался и долг был забыт, словно сон,

Пряху судеб убить попытался грифон,

Но от зверя-убийцы была спасена

Мифанором, из праха восставшим, она.

Подвиг славный героя из многих один:

Был повержен небесных высот властелин.

Пусть хитер и силен, быстр и ловок тот зверь,

Но охотник в сей битве не он уж теперь.

Мифанор к крепкой нити свой меч привязал,

Что железную волю героя вобрал,

И отправил орудье в свободный полет,

Чтоб достигло стрелою небесных высот.

Нет умелых достаточно в мире стрельцов,

Чтоб отправить грифона в мир гибельных снов,

Слишком быстр, чтоб упасть от неистовства стрел,

Но грифона убить — Мифанора удел.

Меч свободно ширял, смерть грифону сулил,

Он ударом умелым врага поразил;

Пало тело к земле и забыт его час,

Свет в звериных глазах мимолетный угас.

С той поры крылья зверя — героя трофей,

Что в бою он добыл верной силой своей,

Мифанору грифона убить удалось,

В вечном Зале Реликвий им место нашлось.

Здесь и молот могучий с недавней поры,

Смог разбить что высоты алмазной горы,

Он был Киресом создан для крепкой руки,

Чтоб гиганта сразить, всем словам вопреки.

То орудие славу нашло в небесах,

Как разрушило Сферу Всевластия в прах,

Не последний тот подвиг и первым не был,

Молот в мире мощнейшим орудьем прослыл,

Землю мог расколоть, словно крепкий орех,

Под героя неистовый искренний смех,

И алмазную гору он в пыль обратил,

Точный резкий удар бриллиант раскроил.

То просил Лапиона правитель Сенод,

Королевству родному вернуть чтоб восход,

А за то принес жертву, священную дань,

Чтоб задобрить могучую воина длань.

Только бог тот, что душу в крови искупал,

Среди поля сражений морально упал.

Возвышался пусть выше поверженных им,

Но не мог он похвастаться светом своим.