Хроника Ливонии

Исходя из этого, уже первый издатель Хроники, Иог. Дан. Грубер[35], а за ним А. Ганзен[36] и Г. Гильдебранд[37], путем внимательного анализа текста и сопоставления содержащихся в нем биографических показаний о разных священниках, пришли к убеждению, что автором Хроники был часто встречающийся там Генрих, названный в рассказе о нападении ливов на епископа рацебургского (XVI.3) sacerdos ipsius (епископа) et interpres Henricus de Lettis[38]. Это определение принято почти всеми исследователями[39] и действительно обладает наибольшей вероятностью, но, надо признать, основано лишь на косвенных доказательствах. Дело было бы совершенно ясно, если бы можно было отыскать в Хронике такое место, где отмечавшееся выше авторское "мы" находилось бы в достаточно ясной связи с именем Генриха, но такого места нет. А. Ганзен (о. с., стр. 16) видел его в XXIV.5, где автор, рассказывая о миссионерских путешествиях Петра Какевальдэ и Генриха имерского по Эстонии, и в частности — о крещении ими людей в деревне Кеттис, добавляет, что позднее датчане построили там церковь, "как и во многих других деревнях, нами крещенных". Мнение А. Ганзена было бы убедительно, и вопрос был бы решен, если бы слова a nobis ("нами") можно было с полной уверенностью отнести только к Генриху и Петру, исключив более широкое понимание ("немцы вообще"), которое Г. Гильдебранд, например (о. с., стр. 162), считал даже более правильным[40].

Возможность сближения авторского "мы" с именем Генриха искали еще в XIX.5, где с такою яркостью (и часто в первом лице) говорится о трагическом положении кораблей епископа рацебургского в эзельской гавани. Дело в том, что Henricus de Ymera назван священником Филиппа рацебургского не в одном выше упомянутом месте XVI.3 (1212 г.), но еще раз в XVIII.3 (1214 г.: "отпустив с ними своего священника, жившего близ Имеры"), а эта, хотя бы временная (1212-1214...) связь его с епископом позволяет предполагать, что одним из ближайших спутников Филиппа в путешествии 1215 г. был именно Генрих, откуда уже легко, основываясь и на других наблюдениях, вывести возможность его авторства в описании плавания и смерти епископа.

Это — одна линия косвенных доказательств. Другая остроумно намечена Г. Гильдебранд ом в его вообще ч>чень ценной работе о Хронике. Г. Гильдебранд указывает, что автор Хроники, часто подражающий библии, не раз говорит именно о Генрихе с той же подчеркнутой скромностью (без имени), с какою говорит о себе в третьем лице евангелист Иоанн. Ср., например, XI.7: "и закончив крещение в тех местах, воротился Алебранд назад. Другой же (Генрих — С. А.)..."; XXIV.5: "И пошел другой священник и срубил изображения и подобия богов..."; XXIX.7: "Петр же Какинвальдэ с товарищем своим, другим священником..." (Генрихом — С. А.), и так во многих местах.

Таким образом, по всем доныне сделанным наблюдениям отождествление автора Хроники с Генрихом имерским действительно оказывается единственным правдоподобным, но и в нем налицо известная доля гипотетичности, оставляющая сторонникам гиперкритики некоторую свободу для иных догадок, впрочем, надо признать, совершенно пока бесплодных.

По данным Хроники можно довольно точно проследить биографию Генриха — частью по именным упоминаниям, частью по наличию непоследовательного "мы" и по красочности изложения.

Прежде, однако, необходимо, хотя бы вкратце коснуться вопроса, представляющего давний предмет горячих споров — вопроса о национальности Генриха.

В истории этих споров[41] имена Йог. Дан. Грубера, П. Иордана, В. Арндта, акад. Куника, Фр. Кейсслера и Р. Гольтцманна отмечают важнейшие перипетии.