Хроника одного побега

Коллеги-депутаты-однопартийцы уже подтягивались. Виктору Павловичу приходилось постоянно подниматься с кресла, потому как в его среде на публике принято было приветствовать друг друга по-русски с троекратными объятиями.

Прозвучали официальные тосты за генпродюсера, «заварившего эту байду», за режиссера, актеров. Постепенно публика пьянела и разбивалась на группки по интересам. Откуда-то появились и новые люди, у которых вряд ли имелись пригласительные на банкет, — развратного вида девицы, женственные, манерные парни. Виктор Павлович смотрел по сторонам, ожидая, когда можно будет подсунуть коллегам свой вопрос, ради которого он и пришел на премьеру.

Звенели бутылки с виски. Бармен продолжал выставлять их на стойку, чтобы восполнить потери «боекомплекта». В одном большом аквариуме лениво шевелила плавниками стерлядь, в другом — перебирали паучьими лапами камчатские крабы. Генпродюсер беседовал с состарившимся голливудским актером-звездой. Он держал его за галстук и приговаривал:

— А я тебе говорю, что я круче, чем Коппола. Понял?

Актер не знал русского, но фамилия великого соотечественника была ему знакома, а потому он опасливо соглашался. Мол, возможно, и круче. Гул голосов плыл по залу. Табачный дым плавал тремя слоями, как пар в турецкой бане.

— Скучно сидим, — проговорил один из думцев, разливая виски.

— За великую Россию! Гип-гип — ура! — зычно предложил тост другой захмелевший партиец.

Все за столиком поднялись, трижды крикнули:

— Гип-гип — ура! — и выпили залпом, так, как пьют водку.

Один депутат закашлялся, подавившись куском льда. Разговоры поутихли, кто-то в зале неосторожно звучно проговорил:

— Мудаки.

Депутаты не обиделись, в прессе и в частных беседах с коллегами из других фракций им приходилось выслушивать и не такое, привыкли.

— Сам ты мудак, — добродушно проговорил, обернувшись, Виктор Павлович.

Думцы вновь уселись. Генпродюсер наконец-то перестал мучать американского престарелого актера и подошел к ним:

— Как отдыхается? Вискарь хорош?

— Отменный, — ответил за всех Виктор Павлович. — С Сирией вы точно угадали. Сирия — это последний форпост России на Ближнем Востоке. Единственная наша военно-морская база в Средиземном море, — веско сказал он.

— Вот потому и бьет мой фильм по целевой аудитории, — усмехнулся генпродюсер, не подозревая, в какую ловушку пытается его затянуть депутат.

Партийцы важно закивали, мол, да — форпост и база.

— Жаль, хороший фильм, но вот пройдет он на большом экране, ну, прокрутишь ты два эфира на своем телеканале. На рекламе немного бабла поднимешь. Все равно не отобьешь. Выходит, себе в убыток сработал, — вставил Виктор Павлович.

— А сколько у нас в России региональных телеканалов? Забыл, Витек? На каждый из них фильм продать можно. С одной продажи много не поднимешь, а ты на количество регионов умножь. А еще кабельное телевидение, украинские телеканалы. Цифра внушительная. К тому же делал я не на свои бабки, а при продаже солидный кусок откусить можно, — честно признался продюсер.

— Вот ты мне про новости телевизионные говорил.

— Когда?

— Перед банкетом. Забыл, что ли? Ну, в том смысле, что это реклама бесплатная, информационная поддержка, — напомнил Виктор Павлович, решив, что стоит ковать железо, пока горячо.

— Было дело.

— А теперь прикинь, если твой новый фильм с реалити-шоу спарить.

— Чего там прикидывать, но реальный информационный повод нужен, Витек.

— А он есть, — прищурился депутат. — Данила Ключников и Камилла Бартеньева, они ж сейчас у сирийских повстанцев в плену сидят.

— Ты у меня для них филькину грамоту выпросил, вроде как они на меня работают, — выставил претензии генпродюсер. — А потом мне посреди ночи какой-то чудак арабский звонит и требует два «лимона» «зелени» за их головы. Да пошли они к черту! Пусть сами выкручиваются, пусть англичане за них платят.

— Любую ситуацию можно для общей пользы разрулить, — подсказал Виктор Павлович.

— Ну, и как ты ее разрулишь? — поинтересовался телевизионщик.

Депутат стал загибать пальцы — посвящать генпродюсера и своих партайгеноссе в хитроумный план, соавторами которого являлись он сам и Сабах Сармини. Депутат предлагал заплатить выкуп за тележурналистов-стрингеров, а потом развернуть бурную кампанию на телеканале, освещая ход их освобождения. Естественно, как и советовал Сармини, ни словом не обмолвившись о том, что за это сирийским повстанцам заплачены деньги. Все предлагалось подать под соусом искусной международной политики думской фракции. Тем самым поднять ее рейтинг. И в глазах населения, и в глазах хозяев Кремля.

— …иначе, пацаны, на следующих выборах мы вообще можем не войти в Госдуму, — напомнил Виктор Павлович.

История с освобождением русских тележурналистов должна была стать долгоиграющим проектом.