Хроника одного полка. 1916 год. В окопах

Однако его слов поручик не услышал, он смотрел в коридор в открытую дверь – к ним спиной стояла женщина и глядела в окно. Когда дверь открылась, она недовольно повернула голову и тут же отвернулась, но Смолину показалось, или это так сыграло его воображение, что женщина молодая и очень красивая: талия, спина, развёрнутые плечи, рыжая копна волос, собранная в высокую прическу. Чтобы пропустить проводника, она шагнула в сторону, её не стало видно, а в дверях на её месте появился проводник.

– Любезный, нет ли у вас лимона? – спросил его Тамм.

– Как не быть, ваше степенство, – имеется, а как же! Сколько пожелаете?

– Принесите два! – сказал Смолин, в его саквояже тоже была фляжка с коньяком, а на сердце от видения этой женщины повеселело. Проводник заметил лежащие на столе две колоды карт, это задержало его на одну секунду, но он тут же скрылся, а женщина вернулась к окну. Она оглянулась, и Смолин увидел её лицо и её взгляд, которым она на мгновение окинула купе, и поразился.

Дверь захлопнулась.

И Смолин глянул на стоявшую на столе фотографию жены Тамма.

– Ваша жена брюнетка, блондинка? – наклонился он к попутчику.

Тамм поднял на него глаза.

– Рыжая, как кошка! – ответил Тамм и растянулся в улыбке.

Смолин глазами показал ему на дверь.

– Что там? – тихо спросил Тамм.

– Посмотрите! – тихо ответил Смолин.

Заинтригованный, Тамм приоткрыл дверь и долго cмотрел в щелочку.

– Похожа, немножко, только моя Кристина выше, и талия у неё тоньше, хотя… похожа! Ищё моя Кристина рыжая, как медь, а этта золотая, как спелая рожь!

«Златые власы́!» – подумал Смолин. – А почему она стоит в коридоре?»

Тамм как будто бы услышал его немой вопрос.

– Она садилась вместе со мной и о чём-то шепталась с проводником, похоже, она без места…

В этот момент снова открылась дверь, вошёл проводник и положил на столик два лимона.

– Послушайте, любезный… – начал Смолин, но Тамм его перебил:

– Что эта дама? Она без места?

– Так точно, ваше степенство! Военное положение… я знаю, не положено, но так она просила… так просила. Она едет с фронта, в Петроград, потом в Оренбург… на фронте погиб её муж, или пропал без вести… она его искала и, как сказала, поиздержалась… У неё есть билет в третий класс… как вы справедливо изволили заметить – без места… В Петрограде у неё родственники, они помогут…

– Так сто зе вы? Прикласитте её к нам в купе, нам всё равно не спатть, во сколько поезд прибывает в Питтер?

– В час тридцать ночи…

– Тем полее, пускай с нами, хотя пы посититт!

Тамм опередил все мысли Смолина: «Чёрт бы его побрал!»

– Как пожелаете, ваше степенство, только если они согласятся!

– Конечно, конечно, люпезный, предложитте… что вы стоитте?.. Нам всё равно не спатть…

– Как пожелаете, сей секунд…

– Только не закрывайте тверрь… – добавил Тамм и посмотрел на Смолина, но тот махнул рукой, мол, пусть предложит при закрытой двери, мало ли, ей будет неловко, ещё спугнёт! Тамм его понял и тоже махнул рукой:

– Закрывайте…

Когда дверь закрылась, они оба потянулись – за пиджаком Тамм, а Смолин за кителем, и вдруг поручика как будто ударило: «Мошенники!» Он моментально вспомнил, что в кармане Тамма, будто бы невзначай, мелькнула колода карт, вспомнил, какой взгляд метнул на его карты на столе проводник… При всём при этом рядом оказалась молодая красивая женщина без места, у которой уже наверняка приготовлена слезливая история. Тамм попросит у проводника новую колоду, колода будет краплёной, выйдет так, что женщина примет предложение поиграть «по маленькой ради будущего долга», который пообещает отдать «при встрече»… Смолин слышал много таких историй от сослуживцев, в особенности тех, кто ездил в командировки с казёнными суммами по ремонту конского состава, и русская литература была полна этим. Он незаметно для соседа локтем дотронулся до портмоне на поясе, где у него были зашиты деньги, и решил, что ни с кем играть не будет и будет пить свой коньяк. Настроение испортилось, и он единым порывом проклял всех хамов, начиная с Жамина, досталось Лауме, и Тамму, и этой незнакомке, которая вот-вот войдёт.

Незнакомка вошла и встала, не зная, что ей делать. За её спиной маячил проводник, Смолин увидел, что тот держит саквояж, видимо незнакомки.

Смолин застегнул все пуговицы и снова незаметно дотронулся локтем до пояса. Тамм привстал и начал застёгивать пиджак.

– Присаживайтесь, прошу, вы, верно, устали…

– Мне неловко вас беспокоить, господа, – произнесла вошедшая и продолжала стоять.

Она была такая красивая, что Смолин забыл о своих тревожных мыслях и захотел, чтобы она на несколько минут села рядом с Таммом, чтобы лучше её рассмотреть. Она так и сделала и оказалась прямо перед поручиком.

«Они договорились!» – снова предательски мелькнуло у него.

– Тамм, гласный городской думы Ревеля, Тамм.

– Иванова, жена… подпоручика Иванова, – сказала вошедшая и вдруг побледнела, и у неё опустились плечи.

– Смолин, – представился последним поручик.

Тамм и Смолин, слышавшие предварительный рассказ проводника, украдкой глянули друг на друга и не знали, как продолжать разговор и уместно ли это.