Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси

Князья, паны и бояре литовские и жмудские, по обычной языческой церемонии напоследок отпраздновав погребение своего великого князя Витеня или Виценя на виленских жеглищах, съехались в Кернов, где после долгих совещаний, видя его сына Гедимина мужем в расцвете лет и не раз испытанного в рыцарских делах против крестоносцев, единогласно избрали его и возвели на великое княжение Литовское, Жмудское и Русское и присягнули ему от всех сословий как истинному наследнику (wlasnemu dziedzicowi) в году 1315 при римском императоре Людвиге и папе Иоанне XXII ³.

Летописец русский так ведет свой простой рассказ: при польском короле Владиславе Локетке, прусском магистре Карле Тревирском ⁴ и других был великий князь Гедимин по смерти отца своего Виценя на великом княжестве Литовском, Жмудском и Русском, а сидел в столице отца своего Кернове. И поднялись против него прусские немцы и инфлянты (ливонцы), и вторглись со множеством немецкого люда в Жмудскую землю, желая ей завладеть и на ней осесть. А великий князь Гедимин не успел быстро собрать против них войска, ибо только начал править, и послал гетмана своего с немногими людьми на замок Кунасов, который ныне зовется Ковно (Каунас), укрепить его по причине огромной мощи крестоносцев, а был это гетман его Гаштольд и т. д.

Но прусский магистр Карл фон Трир с великим маршалом Генрихом фон Плоцке ⁵, с помощью лифляндского магистра ⁶ и других вспомогательных полков [германской] империи, разделив свои войска натрое, беспрепятственно разоряли и огнем и мечом воевали всю Жмудскую землю и силой взяли замок Юрборк (Юрбаркас, Георгенбург). Потом осадили главный каунасский замок, ночью и днем непрерывно штурмуя его и подкапывая башни. И хотя Гаштольд с литовцами и жмудинами достаточно храбро оборонялся, [временами] беря верх, но немцы настойчиво и упорно ломились на стены (na blanki sie darli) частью по лестницам, частью через двери, выбитые таранами, и так своим множеством одолели утомленных литовцев. А замок Кунасов (Kunasow) взяли и, обобрав, сожгли его, воинских людей посекли, женщин забрали в неволю, взяли там же в плен и Гаштольда, виднейшего гетмана литовского. А Гедимин не мог так скоро собрать войска для равной битвы против столь ужасающей мощи прусской, ливонской и всей Немецкой империи, не мог оказать помощи терзаемой Жмуди; поэтому прусские крестоносцы завладели всей жмудской землей, оторвав [ее] от Литвы, а ливонские курляндской. И назначили своих старост в жмудских замках и немецких солтысов ⁷ во всех волостях, как о том более пространно упоминают ливонские хроники и русские летописцы, хотя ни Петр из Дусбурга, ни Меховский не пишут, что в то время крестоносцы заняли всю Жмудь, а только [о том], что сожгли Бисенский, Медникский и другие замки.

Гедимин, великий князь литовский, очень встревоженный этими поражениями и утратой жмудской земли, однако, к счастью, не падая духом (nie rospaczajac), а мужественно снося невзгоды, быстро собирал войско из своих людей. А выкупая из неволи своего гетмана Гаштольда, послал за него магистру Карлу тридцать тысяч золотых и так его вызволил, и снова поручил ему командовать всем войском. И все-таки в том же году [он] не мог выступить в большой поход против немцев, будучи ими очень ослаблен и обескровлен отнятием Жмудской земли, откуда литовские войска прежде черпали главные силы и подкрепления.

Но прусский магистр (должен быть Карл, а не Генрих, как пишет Меховский в кн. 4, гл. 13, стр. 218), расхрабрившись от первых успехов, вернулся в Литву с еще большим немецким войском и, быстро разделив полки и загоны на четыре части, распростер свою разрушительную мощь еще шире, чем прежде. И много повятов литовских, до этого дня ни разу не тронутых крестоносцами, повоевал, разорил и вместе с награбленным вывел из Литвы в Пруссию целую армию пленников.

Потом, в 1316 году, когда хлеб уже дозревал на полях и близилась жатва, прусский великий маршал Генрих Плоцке в четвертый раз вторгся в Литву и, захватив два литовских замка, Юнигеду и Писту (Ingydy i Pisteny), сжег их, а хлеб по всем волостям либо вытоптал, либо выжег.

Желая отомстить за эти кривды, некий литовский пан Давид ⁸, гартынский или гродненский староста, с восемью сотнями вооруженных всадников вторгся в Пруссию, где разорил повят Унсдорф (так у Меховского и Длугоша, а немец Дусбург зовет его Вохенстолф) и, набрав трофеев, возвращался в Литву. Но комтур Капиова (а может, Тапиау) Ульрих Дрейлебен, догнав его и разрушив сначала мост, вступил с ним в битву, в которой немцы убили пятьдесят пять (а Дусбург пишет 45) литовских казаков и отбили пленных. Тапиау, а не Капиов, от Кенигсберга в 5 милях, как я сам измерял ⁹. Дусбург пишет, что это было в 1319 году.