Хроника русофобии

Между тем относительно недавно Турция совершила поступок, который, кажется, должен полностью перечеркнуть ее контакты с так называемым цивилизованным миром. В феврале 1975 года на оккупированной турками территории, куда в 1974–1975 годах переселились все кипрские турки, было «самопровозглашено» новое государство: Турецкая Республика Северного Кипра[356]. Кто сегодня ругает за это Турцию? Кто вводит против нее санкции? Никто. Северный Кипр активно развивается, туда ездит множество туристов из западных стран, хотя, конечно, их меньше, чем на другой, «легитимной», части Кипра. И ведь есть резолюция Совета Безопасности № 541 (1983), осуждающая провозглашение нового государства, призывающая «уважать суверенитет, независимость, территориальную целостность Республики Кипр» и «не признавать никакое кипрское государство, кроме Республики Кипр»[357]. Признали Турецкую Республику Северного Кипра только Турция и Автономная Республика Нахичевань, являющаяся автономным государством в составе Азербайджана[358]. А Турция и спустя десятилетия после оккупации части Кипра продолжает быть уважаемым членом международного сообщества.

Так что когда западные дипломаты по разным поводам говорят нам «никогда», в ответ стоит только улыбнуться.

Мы знаем цену их принципиальности.

Мы еще помним, что они говорили, обещали и писали.

И как все это они умеют фальсифицировать.

Глава 9 Где родился тоталитаризм, или О ком на самом деле писал Джордж Оруэлл

Неучу все представляется возможным.

Кристоф Мартин Виланд

В интересное время мы живем! Слышали такую фразу? Наверняка. В чем же заключается «интерес» нашей эпохи? Ведь вроде время-то самое обыкновенное: идет отчаянная борьба держав за глобальный контроль над ресурсами. Все как всегда, только с поправкой на технологии. Они действительно изменили общую картину геополитической борьбы. На первый план вышла схватка на информационном поле. Борьба за умы и сердца и в былые времена не ослабевала ни на минуту, однако такого накала, как в ХХ – ХХI веках, она не приобретала никогда. Противостояние между странами, империями и государствами почти всегда проходило по линии принадлежности к народу. Солдат армии Российской империи не имел никакого повода для перехода на сторону армии Наполеона. Русский воин под Полтавой или Нарвой не мог влиться в шведскую армию, а защитники Севастополя во время Крымской войны никак не могли оказаться на стороне Британии, Франции и Турции. Наш солдат мог попасть в плен, но участвовать в борьбе против своей страны на стороне противника для подавляющего большинства было абсолютно неприемлемо. Слова «Родина», «Государь», «народ», «вера» были наполнены смыслом, который определял поведение солдат и офицеров. Как я, русский, православный, могу служить шведам или туркам?! Армия была основной силой в борьбе между странами, народ в целом в этой схватке не участвовал. Попытки «раскачать» население страны предпринимались Наполеоном, но тогда информационная война в стиле «я пришел дать вам волю» полностью провалилась, и не только из-за того, что в России Бонапарта рисовали Антихристом. Отсутствие всеобщей грамотности и канала связи сразу со всем населением страны противника не давало возможности пудрить мозги. Информационная война того времени – это призывы сдаваться, обращенные к противнику, и слова убежденности в своей правоте и конечной победе, направленные к своему собственному народу.

После революций 1917 года в России ситуация изменилась кардинально. Канала связи со всем народом еще не изобрели, но пропаганда начала охватывать уже не десятки тысяч, а десятки миллионов человек. Газеты, плакаты, листовки, агитаторы – все это сыграло громадную роль в нашей Гражданской войне и в тех потрясениях, что наступили в Германии и других странах Европы. Технический прогресс подбрасывал все новые способы быстрее и эффективнее достучаться до миллионов. Гитлер выпускал свои речи на пластинках, печатал массу брошюр и книг, но реальный подъем популярности нацистов произошел, когда фюрера пустили на германские радиостанции. Появление телевидения вывело возможность общения с населением на еще более высокий уровень. Однако задача информационной борьбы всегда двояка: убедить своих, что мы правы, и убедить чужих, что, опять-таки, правы мы, а не они. Значит, главным условием успешной борьбы на информационном фронте является свободный доступ к чужой аудитории (для себя) и максимальное затруднение доступа противника к нашим гражданам[359].