ХРОНИКА РУССКОГО

Страны далекой житель,

Войдя в твою обитель,

Бросает сей цветок к бессмертному венцу.

В. Э. {2}

В этом же альбуме отыскал я несколько милых мне имен: 25 августа 1833 был здесь и Жуковский.

В этом кабинете висят два слепка с портрета Наполеона. Мюллер рассказал мне историю одного из них. Сын Гете был страстный энтузиаст Наполеона; он сбирал все его портреты и в 1815 году купил и принес к отцу и этот слепок. Гете повесил его в своем кабинете: в день лейпцигской битвы этот слепок сам собою упал со стены и расшибся. Гете снова повесил его на стене, надписал на нем следующий стих из Лукановой "Фарсалии" - с переменою одного только слова.

Scilicet immenso superest ex nomine multum.

(В оригинале nihil). {3}

Гете не хотел всего отнять у Наполеона, который все отнимал у других.

Мы вошли в спальню Гете, это не комната, а каморка или чулан с одним окном. Здесь его кровать, без занавеса, и кресла с подушкой, на коей он скончался. Ветхое одеяло, коего Гете не хотел заменить другим, накрывает постель его. Вид из этой спальни, как и из кабинета, в сад. - До самой кончины Гете был в памяти, незадолго перед кончиной, заметив, что в кабинете его окна были полузавешены, он сказал своим приближенным: "Licht, mehr Licht". Это были последние слова его и как бы завет великого просветителя Германии - потомству!

Кончина Гете напоминает и другую, также в Веймаре, и последние слова его современника, Гердера. Поэт-историк, в тоске смертной, сказал плачущему сыну: "Gieb mir einen grossen Gedanken, dafi ich mich erquicke". (Освежи меня великою мыслию). Гердер в сию великую минуту признавал господство мысли над тлением. - Просьба умирающего отца к сыну была и символом веры его в бессмертие: он исповедовал его, когда уже дух его парил к своему источнику.

В другой раз, также уже в минуты борения со смертию, Гете, увидев на полу записку, упавшую со стола его, сказал с жаром: "Поднимите, это записка, это рука Шиллера! Как можно ронять ее!". Казалось, что душа его в эту минуту была занята последнею мыслию о друге, с коим вскоре она должна была соединиться.

В верхнем кабинете Гете, который можно назвать музеем, перебирали мы собрание писем его корреспондентов: между ними письма Вальтера Скотта, Байрона. Я списал письмо первого от 9 июля 1827 года; я слыхал о нем (в 1828 году) от самого Вальтера Скотта, когда он мне рассказывал историю своего заочного знакомства с Гете. {Однажды добродушный и гостеприимный хозяин Абботсфорда показывал мне мраморный бюст, подаренный ему Байроном, стоявший в его библиотеке на деревянном пьедестале, внутри коего хранилась прежде его переписка с знаменитыми современниками. Дочь В. Скотта подошла ко мне и просила не спрашивать у отца ее о бумагах, в пьедестале хранящихся. "Воспоминание о них, - сказала она, - огорчит батюшку, ибо один из посетителей, коему также показывал он свои сокровища, украл из пьедестала - письма Байрона!". А. Т.}

Гете любил собирать и в свободное время иногда пересматривать портреты своих приятелей: в портфеле нашли мы более 200. - Я заказал любимому его живописцу списать портрет сына Гете, для К. В‹яземского›. В другом портфеле собственноручные рисунки Гете карандашом (другое сходство с нашим Ж‹уковским›). Большею частию ландшафты, виды тех мест, кои ему нравились в его странствии по Германии и Италии. Тут и дерево, нарисованное для Гете нашим воином-живописцем Рейтером: он часто любовался им.

Кабинет Гете дает некоторое понятие о всеобъемлющем его гении, о его разнородных занятиях и вкусах. Нумизматика была одною из любимых наук его, и вы видите редкое собрание древних и новых монет (одной шведской королевы Христины более 20). Все сии сокровища в самых простых ящиках. {В другое время опишу вам семь кабинетов Кювье, кои он сам мне показывал в Париже. Почти для каждой отрасли человеческих познаний особый кабинет, истинный храм наук - и в каждом особая библиотека, особые ландкарты, собрания орудий, произведений земли и глубины морской, так что универсальный гений испытателя и историка природы и собратий его - Кювье был секретарем Академии и, следовательно, биографом академиков, имел под рукою и перед глазами все материалы для совершения бессмертных трудов своих, необъятных, как сама природа. А. Т. {4}}

Город Франкфурт (на Майне), место рождения Гете, поднес ему лавровый венок из золота; к нему приложен был лишний, особый листочек, не приделанный к венку: этот листочек был эмблемою надежды на новое произведение Гете, тогда еще полного жизни. Другой подарок города Франкфурта был кубок серебряный, и при нем 48 бутылок вина - ровесника Гете. На сем кубке стихи его. Кубок сей поднесен Гете в 1819 году, когда ему минуло 70 лет.

Вместе с сими дарами от соотчичей видели мы и прекрасно выработанную печать из зеленого камня, на коем вырезана змея кольцом с немецкой надписью, выражающею характер Гетевой деятельности: "Ohne Rast, sonder Hast". "Августа 28, 1831 г." (день рождения Гете). На ручке вырезаны розы - символ Англии, дубовый венок - эмблема Германии, и вокруг:

From friends in England

To the German master.