Хроника воскрешения царей

В те времена Рашкак был местом сборища множества эрудитов{375}. Каждая группа собиралась в чьем-либо доме, в каком-либо месте. Устраивались оживленные состязания в красноречии. Малик Джалал ад-Дин и Малик Мухаммад «Кийани» были связаны [дружбой] друг с другом. Касими умел занять разговором других. Все те, кто ехал из Индии в Ирак или, наоборот, из Ирака в Индию, приезжали в Рашкак, предмет зависти большинства стран и больших городов, и удостаивались чести служить верховному малику. Большую часть времени они проводили в беседах с той жемчужиной из ларца величия и были довольны проявленным сочувствием и оказанными милостями. На его собраниях всегда происходили оживленные состязания в красноречии и пении.

Малик Махмуди также устраивал оживленные сборища. Тогда, когда он был свободен от службы у верховного малика и веселых бесед с Маликом Джалал ад-Дином, он вел беседы с жителями своего квартала, как, например, Амиром Хайдаром, человеком добрым, весьма искусным в красноречии, Миром Касимом-кази, /253/ человеком необычайно веселым, прославленным рассказчиком анекдотов, мавлана ‘Абд ал-Му’мином Сулхи, мавлана ‘Ашики, Миром ‘Абд ал-Му’мином, внуком Мира ‘Абдаллаха, общим любимцем, и вашим покорным рабом, а также рядом других лиц.

Малик Мухаммад вместе с муллой Касимом, братом муллы ‘Ашики Нихи, автором таснифов и суфием по натуре, группой дервишей-затворников и братьев после окончания беседы со славой ислама устраивал [свои] собрания.

Малик Гариб и Малик Латиф собирались отдельно с группой певцов и молодых воинов. Шах-‘Али сын Шах-Абу Са’ида, Малик ‘Али, племянник верховного малика, его младший брат, Малик Мухаммад, и его сын, Малик Мухаммад, его сосед, Шах-Касим сын Шах-Музаффара, Мир Йусуф, человек благочестивый, изучающий [духовные] науки, и Мир Насир тоже собирались постоянно. Малик ‘Али был ангелом во образе человеческом. Если будет воля Всевышнего, о нем будет рассказано на своем месте.

Точно так же [собирались] и занимались любимым делом Амир Мухаммад-Салих «Салики» со своими родственниками и группой собеседников вроде Маулави, мавлана ‘Абди и Мира Мухсина, племянника, который был поэтом и остроумным собеседником{376}.

Амир Хайдар, Мир Максуд Казаки, Амир Вайс и Амир Касим Нармашири вели беспечные разговоры с достойными людьми. Амир Хасан-хан, чиновник финансового ведомства, Ходжа Абу-л-Мухаммад Дашт-Байази и мавлана ‘Абд ал-‘Азиз после ухода из канцелярии [собирались] вместе и пели тихим голосом.

Ходжа Абу-л-Мухаммад был родственником Мухаммад-Ма’сума Дашт-Байази. Во времена шаха Тахмаспа Мир Мухаммад-Ма’сум имел чин эмира и был калантаром области Каин, а Амир Абу-л-Мухаммад — вазиром. Абу-л-Мухаммад был известен в свое время составлением деловых бумаг и писем, а также как приятный собеседник и душа общества. Без него пиршества, устраиваемые верховным маликом или великим маликзаде и прочими маликами и эмирами, проходили скучно. У горожан и /254/ ремесленников также были свои собрания. В те времена в Рашкаке было много людей разных занятий: чтецы «Шах-наме», повествователи сказок, участники народных представлений, в том числе фокусники, жонглеры, гадальщики и прочие. Было много борцов-тяжеловесов, стремительных как молния фехтовальщиков. Беседы ежедневно разгорались по большей части в конце дня на площади [перед] дворцом правителя. Шах-Абу Са’ид, старший сын Малика Мухаммада «Кийани», доводившийся племянником верховному малику и внуком Малику Гийас ад-Дину, был беспечным юношей, водил дружбу с упомянутой категорией людей. Сколько ему ни запрещали, его желание дружить с ними становилось еще сильнее. Все, что у него было, он тратил на этих людей. Проводил время с Миром Хасаном-фокусником, который в показе фокусов был настоящим чудом, а в стрельбе из лука подобен Са’ду [сыну Абу] Ваккаса{377}. Дружил он также с юным гератцем по имени Аллахвирди, который тоже принадлежал к этой категории людей и прославился продажей «веселящего» снадобья и лекарственной смеси укрепляющих и возбуждающих составов. В Систан он приехал вместе с защитником саййидов Амиром Хасаном. Его занятием была стрельба из лука и [нанесение] ударов кинжалом [по своему телу во время траурных дней в месяце мухарраме]. Никто, как он, в те времена не наносил себе удары кинжалом. Не было никого, кто мог бы поднять его лук — он весил два харвара{378}, лук же, с которым он ездил на коне, весил сто манов{379}. Несмотря на [его] бесстрашие, из-за неровности щедрот его занятие потерпело крах. В настоящее время он в числе дервишей и затворников.

Одним словом, систанцы, простые и знатные, прежде всего проживающие в Рашкаке и вблизи царского дворца, благодаря власти того добродея жили спокойно. Об обстоятельствах ряда жителей Рашкака немного было рассказано.