Хроника времён Василия Сталина

Итак, Анастас Иванович во вторую нашу встречу упомянул о письме одного красноармейца, который рассказывал, что, будучи пленным, он с товарищами видел, как погиб Володя, и похоронил его. Я, естественно, попросил разрешения ознакомиться с письмом. Микоян распорядился сделать копию, и после аудиенции мне предложили пройти в соседний кабинет. Вот там тот самый мужик — который с виду интеллигент — и врезал по мне короткую очередь:

— Ты какого х… все ищешь здесь? — спросил он.

Ба-а-а… Я, конечно, слышал истории, как моих коллег по журналистике в ЦэКа пороли. Тамошние чиновники могли и кулаками по столу стучать, и с тем же искрометным матом всю беседу провести: в споре, так сказать, рождается истина. За 70 с лишним лет мы, похоже, родили ее, ту истину. Но, повторяю, так неожиданно, да прямо за мавзолеем…

Я тогда хотел объяснить помощнику Микояна: мол, никто не забыт и ничто не забыто, мол, поиски неизвестного солдата…

Тут кабинет прошила очередь пожестче, длиннее и еще откровеннее. Но я все-таки получил копию письма, диспут решил не продолжать и поспешил оставить древний Кремль.

Володя Микоян погиб, по сути, в первом же бою, Почти одновременно с ним в полк к Клещеву прибыло звено девчат из соединения Марины Расковой — Клавдия Блинова, Ольга Шахова, Антонина Лебедева, Клавдия Нечаева. Сначала сбили Нечаеву, потом погиб любимец полка Николай Парфенов. 18 сентября из третьего боевого вылета на прикрытие наших войск в районе станции Котлубань не вернулся и Владимир Микоян.

Вечером того дня командир 434-го истребительного авиаполка Иван Клещев писал боевое донесение: «Прикрывающая группа наших истребителей, которую вел капитан Долгушин, видела, как старший лейтенант Микоян после второй атаки зажег еще самолет противника — Хе-111, который горящим стал падать в трех-четырех километрах южнее деревни Котлубань. Затем прикрывающая группа была атакована истребителями противника.

После окончания воздушного боя все наши самолеты вернулись на свой аэродром, за исключением старшего лейтенанта Микояна Владимира».

Не поднялась рука храброго рубаки Ивана Клещева написать, что летчик Микоян погиб…

Архивные документы 434-го авиаполка, летные книжки оставшихся в живых истребителей скупыми строками фронтовых записей доносят до нас напряжение боев в сталинградском небе.

…17 сентября 1942 года. Майор Степан Микоян вылетал в паре с Клавдией Блиновой. Потом они же ходили на задание в составе звена. В тот день полк уничтожил 7 самолетов противника. Погибла Клава Нечаева.

18 сентября. Полк прикрывал станцию Котлубань и уничтожил 15 вражеских самолетов. Погиб Володя Микоян. Был ранен Коля Шульженко.

19 сентября. Опять Котлубань. Наши сбили 17 самолетов. Не вернулись Марикуца, Кузнецов, Команденко и Клещев. Машину Ивана Клещева подожгли в воздушном бою, он получил сильные ожоги, был ранен, выбросился с парашютом, но на следующий день добрался до своих.

20 сентября истребители 434-го сбили 12 самолетов противника. Не вернулись братья Гарам, Иванов, Трутнев.

21 сентября сбили еще 9 машин. Не вернулся Долгушин.

25 сентября полк прикрывал Котлубань, сопровождал на задание группу штурмовиков, вел разведку войск противника. Василий Сталин вылетал на задание в паре с Николаем Власовым. В тот день было сбито 3 самолета противника. Не вернулся Прокопенко…

Хорошо ли, плохо ли дрался 434-й истребительный — кто вправе судить?..

К октябрю 1942-го от полка почти ничего не оставалось. Василий забрал в инспекцию трех Героев Советского Союза — Долгушина, Гаранина и Баклана. С ними — Степана Микояна. Остальные перелетели в Люберцы, где им предстояло освоить истребитель Як-9, — и снова на фронт.

Полк к концу октября переименовали. За Сталинград ему присвоили звание гвардейского и отныне он будет проходить во всех приказах, как 32-й гвардейский истребительный.

Почти полвека жить боевой славе сталинградцев. Под их знаменем пойдут сыновья фронтовиков, внуки. Полк уцелеет даже в ухарские времена Никиты Хрущева. Но обрушится на страну российская смута, и чиновничьим росчерком пера в знаменитую перестройку навсегда оборвется история сталинградской гвардии. Знамя полка сдадут в музей, пилотов разгонят — кому ныне нужна былая слава, какие-то там боевые традиции… Пустые сантименты…

До деревни Синьковка, где проживал солдат, который написал в Кремль о захоронении Володи Микояна, было совершенно невозможно добраться. Вроде бы и область — Брянская — не тайга, в Европе располагается, и районный центр на карте отыскался. А вот Синьковки — ну нигде нет! Но я решил все-таки ехать: печати почтовых отделений подтверждали, что деревня такая все-таки существует.

Добрался до района. В райвоенкомате подтвердили: да, есть и деревня, и Павел Петроченко, отставной солдат. В плену?.. Да, был в плену. Как добраться до него? А никак. Вокруг брянские леса — и волки воют…