Хроники 1340–1350

«А большое ли земельное приданое принесла ему жена?» — спросил я. «Ей-богу, да, — ответил оруженосец, — но эта сударыня сама распоряжается всеми доходами со своих владений, выделяя мессиру Пьеру Беарнскому лишь их четвертую часть». — «А где она ныне живет?» — «Она проживает в Кастилии у своего кузена, кастильского короля. Ведь ее отец, граф Бискайский, приходился двоюродным братом королю дону Педро, столь известному своею жестокостью. Этот же король дон Педро, в конце концов, его и казнил[1857]. Мало того, он собирался схватить и его дочь, дабы упрятать ее в темницу, и отобрал все ее земли, так что, покуда он жил, дама не владела ничем.

После того как отец этой наследной графини Бискайской был казнен, ее предупредили: «Сударыня, спасайтесь! Ибо если король вас схватит, то непременно казнит или бросит в темницу. Он крайне зол на вас, поскольку, по его мнению, именно вы сказали и засвидетельствовали, что он приказал убить в постели свою жену, государыню Кастильскую[1858], сестру герцога Бурбонского и королевы Французской. Вам поверят скорее, чем кому-либо еще, ибо вы были ее камеристкой».

Страшась этой опасности, графиня Флоренция Бискайская с малой свитой бежала из страны. Ведь это в порядке вещей, что все и вся охотно бегут от смерти. Претерпев в пути великие тяготы, графиня проследовала через Землю Басков, прибыла ко двору моего сеньора и поведала обо всех своих злоключениях. Мягкий и любезный со всеми дамами и девицами, граф сжалился над ней, дал ей приют, распорядился о необходимом для нее содержании и вверил ее заботам госпожи де Корасс, весьма знатной баронессы в этих краях. Его брат, мессир Пьер Беарнский, был тогда еще молодым рыцарем, без всяких странностей, и пользовался у графа великим расположением. Поэтому граф устроил его брак с графиней Бискайской, после чего ей немедленно были возвращены наследственные земли. Супруга родила мессиру Пьеру сына и дочь, но ныне, будучи еще совсем юными, они находятся с ней в Кастилии. Мать не пожелала оставить их у отца по той причине, что она имеет право распоряжаться большей частью своих земель».

«Матерь Божья! — не удержался я, — и откуда на мессира Пьера нашло это наваждение, из-за которого его нельзя оставить спать без присмотра, поскольку во сне он внезапно встает и устраивает такие схватки? Тут есть, чему подивиться и над чем поразмыслить!» — «Ей-богу, — ответил оруженосец, — его часто об этом спрашивали, но он не может сказать, что на него находит. Первый раз эту странность за ним заметили в ту самую ночь, накануне которой он со своими собаками охотился в Бискайском лесу за одним удивительно большим и ужасным медведем. Этот медведь задрал четырех его борзых и многих ранил, так что остальные в страхе отпрянули. Тогда, разгневанный гибелью своих собак, мессир Пьер взялся за добрый меч, выкованный в Бордо, который он носил в охотничьей сумке, и ринулся на медведя. Он сражался с медведем яростно и очень долго, подвергаясь при этом великой опасности. И пришлось ему изрядно потрудиться и напрячь все свои силы для того, чтобы победить. Медведь наносил могучие удары своими лапами. Только после того, как он истек кровью через свои раны, рыцарь смог его одолеть и предать смерти. Затем он вернулся в свой бискайский замок Лангедандон и велел доставить туда медвежью тушу.

Все и вся поражались величине зверя и храбрости рыцаря, который отважился вступить с ним в схватку и сражаться до победы. Однако, когда его супруга, графиня Бискайская, взглянула на медвежью тушу, то пошатнулась и побледнела, словно от приступа великой боли. Слуги ее подхватили и отнесли в покои. Весь этот и следующий день дама выглядела весьма удрученной, но не желала открыть, что с ней происходит. Наконец, на третий день она сказала своему мужу: «Монсеньор, мне никогда не поправиться, если я не совершу паломничество к гробнице Святого Иакова. Позвольте мне туда съездить, взяв с собой моего сына Пьера и дочь Андриану. Я вас прошу!»

Мессир Пьер отпустил ее слишком легко. Поскольку дама в тайне уже задумала никогда не возвращаться назад, она отправилась в путь, сопровождаемая большой свитой и захватив с собой все свои сокровища — золото, серебро и драгоценные камни. Однако тогда этому обстоятельству никто не придал значения.

Сначала графиня и впрямь совершила странствие и паломничество в Сантьяго-де-Компостеллу, но потом, пользуясь случаем, решила навестить своего кузена кастильского короля и его супругу. Так она и поступила. Найдя очень радушный прием при кастильском дворе, она до сих пор там живет и отказывается вернуться к своему мужу или отослать к нему детей. И скажу вам, что именно в ночь после того, как мессир Пьер, охотясь, убил медведя, на него во сне нашла эта странная одержимость. Некоторые утверждают, что дама стала предчувствовать недоброе, лишь только увидела медвежью тушу, ибо ее отцу, мол, тоже как-то раз довелось охотиться на этого зверя, но в самый разгар преследования кто-то невидимый сказал ему: «Ты за мной гонишься, и, хотя я не желаю тебе никакого вреда, ты умрешь злой смертью». При виде мертвого зверя дама вспомнила об этом случае, поскольку отец рассказывал о нем незадолго до того, как король дон Педро повелел обезглавить его без всякой причины, в полном соответствии с предсказанием. От того-то и стало графине дурно. Она навсегда охладела к своему супругу и упорно твердит, что прежде чем умереть, мессир Пьер еще успеет страшно преобразиться и все его теперешние выходки покажутся пустяками в сравнении с грядущими бедами.

Итак, согласно вашей просьбе, я рассказал вам о мессире Пьере Беарнском, — заключил оруженосец. — Это достоверный рассказ без всякого обмана, ибо именно так всё случилось и было. Однако, каким он вам кажется?»

Еще не оправившись от изумления, я задумчиво молвил в ответ: «Вполне вам верю и считаю всё это весьма возможным. Ведь читая книги, мы обнаруживаем, что древние боги и богини, по собственной прихоти, превращали в животных и птиц как мужчин, так и женщин, — в особенности когда те их тревожили. Поэтому может статься, что этот медведь прежде был рыцарем, охотившимся в бискайских лесах. Прогневив какого-нибудь бога или богиню, он был за это превращен в медведя, и потом, в этом облике, должен был искупать свою вину. Точно так же, как некогда Актеон, превращенный в оленя[1859]». — «Актеон? — спросил оруженосец, — милый мэтр, расскажите мне о нем, я вас прошу!» — «Охотно, — ответил я. — Среди древних сочинений мы встречаем рассказ об Актеоне — одном статном, веселом и испытанном рыцаре, который любил псовую охоту превыше всех других удовольствий. Но однажды так выпало, что, охотясь в Фессалийском лесу, он вспугнул на диво большого и красивого оленя.

Прогонявшись за оленем весь день, Актеон уже растерял всех своих слуг и гончих, но, страстно желая настичь добычу, продолжал неотступно ее преследовать. Наконец он вдруг выбежал на лужайку, со всех сторон плотно окруженную кустарником и высокими деревьями. Там, на этой лужайке, бил чудесный источник, где вместе со своими девушками купалась, дабы освежиться, сама богиня целомудрия Диана[1860]. Не успев ничего сообразить, рыцарь угодил прямо в гущу купальщиц, так что отступать было уже поздно. Смущенные и испуганные его появлением, девицы тут же обступили свою госпожу, которая устыдилась своей наготы. Однако, глядя поверх заслонявших ее девиц, богиня смогла узнать рыцаря и сказала ему: «Актеон, тот, кто послал тебя сюда, не слишком-то тебя любит. Я не желаю, чтобы, уйдя отсюда, ты стал хвалиться, что видел нагими меня и моих прислужниц. За свершенную тобой дерзость тебе придется понести наказание. Я хочу, чтобы ты принял облик оленя, за которым нынче охотился». Актеон тут же превратился в оленя, который по своей природе любит собак.

Точно так же могло случиться и с тем медведем, о котором вы мне рассказали. Или же графиня Бискайская знала об этом что-то еще, но умолчала. Тогда ее следует извинить». — «Вполне может быть», — сказал оруженосец.