Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга 2

– Ух ты ж блин! Прямо в настоящей ролевке? А костюмы были? А бутафория всякая? А может, Изабель и сейчас от меня этого ждет?

– Я не стану это обсуждать, – отрезал Алек.

– Но хотя бы крошечный намек…

– Проваливай, Саймон.

Усилием воли Саймон вырвался из панических мыслей о ролевой игре и взял себя в руки.

– Прости, – сказал он. – То есть прости за неудобные вопросы. И прости за то, что ворвался к вам с Магнусом… э-э… вчера утром. В общем, за все. И прости за то, что между нами что-то пошло не так – неважно, что это было и из-за чего ты злишься. Я, правда, не помню об этом. Но я помню, какой ты, когда злишься, и не хочу, чтобы это продолжалось и дальше. Я помню, что и Клэри тебе не нравится.

Алек уставился на Саймона как на умалишенного.

– Клэри мне нравится. Она – одна из лучших моих друзей.

– Ой… – смутился Саймон. – Извини. Я думал, что вспомнил… Наверное, какое-то неправильное воспоминание.

Алек глубоко вздохнул и признался:

– Нет. Воспоминание у тебя правильное. Сначала я терпеть не мог Клэри. Один раз даже… очень грубо с ней поступил. Толкнул ее на стену, и она ударилась головой. Я тогда еще учился, а она вообще ничего не умела. Да и вообще – я ее в два раза больше.

Саймон пришел сюда, чтобы помириться с Алеком, и оказался совершенно не готов к тому, что ему до жути захочется врезать Лайтвуду. Нельзя этого делать. У Алека ребенок на руках.

Все, что оставалось, – таращиться на него в безмолвной ярости от мысли, что кто-то мог поднять руку на его лучшего друга.

– Этому нет никаких оправданий, – продолжал Алек. – Но я просто испугался. Она знала, что я не такой, как все, и сообщила, что ей об этом известно. Ничего нового я, конечно, от нее не услышал, но все равно боялся – потому что вообще не знал ее. Тогда Клэри не была моим другом. Так, обычная девчонка из простецов, проникшая в мою семью. А я знал таких Сумеречных охотников, которые сразу побежали бы ябедничать матери с отцом, если бы что-нибудь заподозрили. А те принялись бы вправлять мне мозги. Рассказали бы всем. Причем были бы свято уверены, что поступают правильно.

– Чушь какая-то, – не выдержал Саймон, все еще трясясь от злости. – Клэри никогда бы такого не сделала. Она даже мне никогда не рассказывала.

– Говорю же, я тогда ее совсем не знал, – ответил Алек. – Но ты прав. Она никогда никому ни о чем не рассказывала. Хотя имела полное право сказать, как грубо я с ней поступил. Джейс поставил бы мне нехилый фингал, если бы узнал. Я до жути перепугался, что она расскажет Джейсу обо мне. Потому что сам я тогда еще не был готов к тому, что Джейс узнает правду. Так что ты снова прав. Никогда бы не рассказала – и не сделала этого. – Алек глянул в окно, рассеянно поглаживая малыша по спине. – Клэри мне нравится, – просто сказал он. – Она всегда пытается делать то, что считает правильным, и никогда не позволяет другим указывать себе, что правильно, а что нет. Она все время напоминает моему парабатаю, что на самом деле он хочет жить, а не искать каждый день смерти. Иногда мне хочется, чтобы она не так часто рисковала очертя голову, но если бы я действительно ненавидел безумно смелых людей, пришлось бы ненавидеть и…

– Дай-ка угадаю, – подхватил паузу Саймон. – Его фамилия рифмуется с «Чип и Дейл».

Алек расхохотался, и Саймон мысленно поздравил себя с удачей.

– Ну и? – продолжал он. – Клэри тебе нравится. Я, видимо, единственный, кто тебе не нравится. Что я такого сделал? Знаю, у тебя куча дел, но если ты просто расскажешь мне, что я натворил, я извинюсь за это и мы сможем общаться нормально. Был бы тебе весьма признателен.

Алек вытаращился на него. Потом, повернувшись, прошел к одному из стульев на чердаке. Вообще их там стояло два – два расшатанных деревянных стула, украшенных подушками с вышитыми на них павлинами, – и диван. Но диван как-то странно кренился набок, так что, когда Алек уселся на один из стульев, Саймон решил не рисковать и занял второй.

Ребенка Лайтвуд посадил к себе на колени, обхватив одной рукой его маленькое пухлое тельце. Второй рукой он играл крошечными пальчиками малыша, постукивая по ним подушечками пальцев, словно учил его, как играть в «ладушки». Он явно готовился к исповеди.

Саймон глубоко вздохнул, готовый ко всему, что бы он сейчас ни услышал. Он знал, что речь может пойти и о чем-то очень плохом. Надо было взять себя в руки.

– Значит, спрашиваешь, что ты натворил? – переспросил Алек. – Ничего. Просто спас жизнь Магнусу.

Саймон почувствовал, что у него ум за разум заходит. Он чуть было не извинился снова, но вовремя сообразил, что сейчас это будет неуместно.