Хроники Белого Ворона-4: ИДЕМ НА ВОСТОК

Ой, бля, лучше б я не нарывалась… Как они гаркнули! Толпу как волной смыло.

Зато поехали быстро!

ВИТЬКА

И ведь всё тот же длинный день, 11 декабря

Кельда

Город был непривычно тихий, припухший, что ли. Я покосилась на князя, но подробности выспрашивать не стала — вдруг он не хочет сор из избы выносить? Дом у Рябцовых был хороший. Но именно что дом, с хоромами Светлицыных не сравнить. Я по своей привычке тут же высказала эту мыслю вслух, вызвав странное переглядывание между руководящим составом Восточного княжества. Да и хер с ним.

Внутри было… как у пенсионеров — чисто, скромно. Жили тут исключительно на пенсию да на приварок с частного подворья — картошечка, яички — что может женщина своими силами обеспечить. Она, конечно, не жаловалась. Тянулась изо всех сил. Время от времени бывшие сослуживцы мужа наезжали, что-то помогали, конечно. Но по большей части — сама, изо дня в день, пятнадцать лет ворочала лежачего немого инвалида. Памятник ей надо поставить, блин.

Ну что, пора рукава засучивать?

— Лера, можно вас на минуту? Где можно присесть? Я тут сегодня не как официальное лицо, а как доктор. Дайте вашу руку…

Женщине достаточно было убрать переутомление и нервное истощение. С мужем пришлось повозиться чуть дольше.

Владимир Олегович, переоблачившийся из полного доспеха в чёрный поддоспешник (парадный, если можно так сказать, поддоспешник, выполненный под вид камзола), отпустил половину охраны, двоим оставшимся велел ждать во дворе, а сам выступал в роли моей ходячей безопасности, флегматично попивая чай и просматривая местную газетку.

Княжеские переживали. Первым не выдержал Фёдор Кузьмич:

— Ну, что? Сможете что-нибудь сделать?

Я вздохнула и отпустила руку Виктора.

— Здесь, пожалуй, больше уже ничего… — пациент у меня, конечно был — кожа да кости; немудрено, если через раз есть отказываться, — Признайтесь, Виктор: это такой хитрый план был — с голоду помереть, да?

Он сердито поджал губы. А ведь лежит он только потому, что даже и мысли не имел такой, что можно раз — и выздороветь. Исцелиться.

— Вставайте, Витенька, ваша очередь за супругой ухаживать. И можно уже начать разговаривать, я разрешаю. Ну!

Пальцы неверяще попытались ощупать постель, мужик поднял руки к лицу… Ну же! Одеяло решительно полетело в сторону!

— Лера! — голос прозвучал хрипло, но он же был!

Его жена, опирающаяся на спинку стула, вдруг поехала в сторону, но была подхвачена князем.

— Витя, господи, Витенька!

Много надо человеку, чтоб счастливым быть? Вот, мужик пролежал пятнадцать лет — просто по комнате пройти за счастье! Супруги плакали и обнимались. Мужики деликатно смотрели в стороны. Сколько подобных сцен передо мной разыгралось за прошедшие годы! А сколько ещё будет, боги мои!

— Мои предписания: нормальное питание, режим дня, с супружеским долгом на первое время не переусердствовать, в течение месяца — только умеренные физические нагрузки. И умственные! — я строго посмотрела на князя, — Чтоб мужик от радости не надорвался.

— Понял.

Иван Петрович прошёлся по комнате, уперев руки в бока.

— Вот что, Витя! Я тебе сейчас людей пришлю — собирайтесь.

— Куда? — ахнула жена.

— Светлицынский дом вам отдаю. Арсения сегодня взяли на воровстве в особо крупных и… на организации подстав с особо тяжкими последствиями, — а жена-то не дура, вон как взгляд сразу изменился! — Так что — владейте. Со всем двором и хозяйством, кроме, сам понимаешь, наворованных капиталов. Холопов там у них ещё человек тридцать, и русских, и нерусских — всяких. Что с ними делать — теперь твоя головная боль. Все бумаги я выпишу. И должность, Витя, тоже его возьмёшь. Там сейчас кой-какая чистка идёт. К тому времени, как тебе на службу можно будет выйти — как раз всё и устаканится. Кого надо потом сам подвинешь.

ВЕЧЕРНИЕ ПОСИДЕЛКИ

Наконец-то вечер

Кельда

Под занавес дня мы с мужем, как и обещали, пошли к князю с княгиней — типа поговорить. На самом деле здоровье Ивана Петровича внушало мне серьёзнейшие опасения. Не хотелось бы, чтобы нормальный мужик по недосмотру склеил ласты, уступив правление радостно потирающим влажные ручонки подрастающим олигархам. Он историю с бедненьким волчком-то чудом перенёс, и то благодаря какой-то химии в крови. Кто-то умненький догадался вовремя поставить господину князю укольчик, не то к моменту нашего прибытия он бы уже был не тёпленький, а даже вовсе и холодненький… Что-то меня на уменьшительные суффиксы потянуло. Подозрительно и даже, я бы сказала, не к добру…

Мы посидели очень тихо, прямо по-семейному. Никто даже словом не упомянул ни об арестах, ни об олигархах. Обсуждали отношения с Матушкой, немножко ностальгировали, в конце концов Татьяна даже достала пару старых немного пожелтевших альбомов с фотографиями, на которых они с мужем были совсем молодые. И дело даже не в теле — во взглядах, жестах: зелёные совсем, строители коммунизма, эх…

Иван Петрович согласился на курс интенсивной терапии и страшно удивился, что это заняло каких-то пять минут:

— Что? И всё?