Хроники Белого Ворона-5: ПОКА ЛЕТИТ МОНЕТА

Они вернулись через две недели и первое, что увидели — хозяйку в накинутом пуховике, которая вынесла из хлева парящую миску с молоком и со вздохом поставила её взамен превратившейся в лёд предыдущей. Лисы переглянулись. Не поверила, значит, дочке. А ведь Ёсико перед выходом сказала Насте: «Предупреди маму, две недели молоко не надо ставить!» Не поверила. Или надеялась, что раньше вернутся? На самом деле, это было неплохо: с тех пор, как хозяйка начала выносить им по вечерам молоко, сил у обеих заметно прибавилось. И что-то вроде формирующегося вместилища силыЁсико с Изуми тоже ощущали.

На весну у Ёсико уже был план. Нынче она тоже хотела попробовать благословить посадки. Возможно, вместе с Изуми — и посмотреть, что будет. И как это на них обеих повлияет, вот интересно?

Время катилось своим чередом, прошла весна, за ней макушка большого новоземского лета, и в огороде, несмотря на повисшую душную жару, всё с такой силой пёрло и колосилось (в особенности по сравнению с соседскими огородами!), что Ёсико раздувалась от гордости, а хозяйка, тайком от мужа, стала кроме молока приносить вечерами то пирог, то пару запечённых куриных ножек, то кусок сыра…

Одно только тревожило маленькую лису: нотка неправильности, которая начала подтачивать хозяйскую семью. Должно быть, и раньше не всё было преисполнено гармонии, только вот Ёсико внимания на это не обращала. А теперь… Играя с девочками в детской, она всё чаще слышала, что взрослые… не то что бы ругались или скандалили — скорее так: муж, мужик высокомерный, который всему и всегда давал научное объяснение, всё чаще раздражённо пилил жену за её «дремучие суеверия», за миску с молоком, которую она упорно продолжала выносить каждый вечер и ставить за углом дома, выходящим на огород. Арина сперва молчала или отшучивалась, потом начала возражать, приводить свои доводы. Хозяин же… Ёсико удивлялась — до чего изощрён может быть человек в своём желании доказать, что то, что ему не нравится — не существует! Просто поразительно…

КРИЗИС

Новая Земля, Любашино, 32.04 (августа).0015

Арина решилась. Сперва раздумывала, хотела ещё годик дома посидеть, всё-таки Танюшке полтора всего. Да и муж был против. Зачем, дескать, работать? Всего хватает, хозяйство своё, огород, дети под присмотром. И она вроде бы соглашалась, если бы не эта его… надутость. Как индюк, честное слово! И что, что он зоотехник, а она — всего лишь доярка? Она от этого не человек, что ли? Достал уже со своими лекциями мозги выклёвывать! Вчера вот, специально ведь выскочил проверить — поставит жена молоко «домовым» или нет! Так ещё и пирожки заметил! Кричал, плевался, такой скандал — хорошо хоть домой зашли, а то бы вся улица слышала! Крыс, видите ли, она приваживает! Да каких крыс⁈ За два года ни одной мышки ни в доме, ни в сарайках, даже полёвки в огороде — и те повывелись! Не то что у них там на ферме…

Арина немного забытым жестом подкрасила губы (два года дома посиди-ка, не то ещё забудешь!), огладила складки выходного платья и крикнула:

— Настюша, за Таней приглядывай, я в садик на собрание! Отец скоро придёт!

— Хорошо, мам! — откликнулась со второго этажа старшая.

Арина вышла на улицу, плотно притворив калитку, и почувствовала себя прямо беглецом из Шоушенка. Нет, хорошо всё-таки, что в садике ясельную группу открыли!

Сегодня молоко вынес хозяин, а не хозяйка. Да и рановато что-то. Странно. Хотя, чего странного, может она его попросила? Мужик поставил эмалированную миску на обычное место, за угол дома и пошёл ворча:

— Посмотрим, какой такой домовой…

Изуми, заплетавшей в конюшне косички спокойному рыжему коньку и слышавшей его ворчание, что-то не понравилось, но она не торопилась выходить — пусть уйдёт в дом, так надёжнее. Шаги протопали по крыльцу, перешагнули порог, бухнула дверь. Теперь аккуратно, обратимся в лису… Лёгкая калитка в огород скрипнула, и Ёсико, бегавшая в лес с великим планом поупражняться в левитации (тоже пока безуспешно), промчалась прямо к выставленной миске:

— Ой, пить хочу, умираю просто!

— Ёсико погоди! — но мелкая уже сунула мордочку в молоко и сделала несколько больших глотков, подавилась, закашлялась… — Ёсико!!!

Маленькая огненная лиса неуверенно села на задние лапы, мотая головой.

— Как… кой-то… вкус… стран… — Ёсико медленно, словно время вдруг растянулось жевательной резинкой, завалилась на бок около миски с молоком, изо рта пошла пена…

Изуми подскочила, повела носом. Неужели яд?!! По телу Ёсико пробегали судороги.

— Сестричка, не умирай!

Что делать?!! Нужны человеческие руки! Обратись! Изуми попыталась вызвать у маленькой лисы рвоту, выгнать наружу ядовитое молоко. Вышло немного. Сколько там она его выпила⁈

— Ёсико-о-о!!!

Подушечки лапок маленькой лисы начали холодеть, изо рта выпал посиневший язычок…

Глаза Изуми застелило багровой пеленой, в мгновение ока она обежала вокруг дома, взлетела на крыльцо, рванула дверь веранды на себя: