Хроники ближайшей войны

– А я была замужем, и мне не понравилось. Выскочила, как дура, в семнадцать с половиной лет. А сейчас мне двадцать четыре, и мне не нужен никакой бойфренд.

В дискотеке по причине относительно раннего времени - всего-то полночь - было пустовато, но уже стекался народ. Заведение располагалось на берегу моря, во внутреннем дворике пахло береговой гнилью, внутри кучковались латиносы. Не танцевал никто - большая часть гостей сидела по углам и о чем-то спорила. Енисей подвела меня к стойке.

– Знаешь,- сказала она,- я бы выпила «Бейлиса», пожалуй…

Дело Бейлиса, подумал я. Шестнадцать баксов порция. Видит Бог, не собирался ничего с тобой делать, девочка, но, учитывая твои аппетиты, поимею по полной программе, пропадай моя телега. Себе я взял рому. Под «Бейлис» (бармен поглядел на меня сочувственно - влип ты, малый) она рассказала мне всю свою жизнь и даже показала идентификационную карточку.

– У меня все чисто, видишь? Я не то что эти с Маликона! (Да что ж такое этот Маликон, подумал я, что за волшебный край!) На Маликоне ты можешь поймать и СПИД, и герпес - у нас везде герпес,- и все что хочешь. Я учительница начальных классов. То, что нам платят,- это ничего, совсем ничего. Пятнадцать долларов моя зарплата, а цены у нас знаешь какие?

Цены я знал, знал и то, что в местной валюте все значительно дешевле, только обменивать ее надо на черном рынке, а это большая головная боль. В конце концов, на доллар можно купить мешок маленьких зеленых бананов. Купила бы себе мешок маленьких зеленых бананов и ела по килограмму в день…

– Мне тут недавно один мексиканец,- сказала она хрипло и доверительно,- подарил шестьсот долларов. Знаешь за что? Всего-то я с ним тут потанцевала, потом он провел со мной ночь, трахнул два раза и утром дал шестьсот баксов. Ты представляешь?

Это была то ли рекламная пауза, то ли - что несколько вероятнее - прямой призыв не жидиться.

– Сколько вы платите русским девушкам?- в упор спросила она.

– Баксов сто за ночь,- назвал я такую цифру, чтобы не слишком посрамить своих.

– Значит, и мне ты заплатишь сотню,- заявила она безапелляционно.

– Нет уж, Дженни,- обрадовался я предлогу прикрыть всю эту лавочку еще в зародыше.- Мы сейчас выпьем, потанцуем, и я пойду к себе в гостиницу. Серьезно.

– Но чем я хуже русских девушек? У тебя была когда-нибудь иностранка?

– Были,- сказал я.- Бывали дни веселые.

– А кто конкретно?

– Ну, все тебе расскажи… Немка была. Китаянка. Американка.

– Черная?

– Нет. А ты что, можешь организовать черную?

– Нет, что ты. Я не люблю черных. То есть не подумай, что я расистка (она прочла мне небольшую лекцию о том, что на Кубе расистов нет, тут интернационализм), но все-таки черный - это черный. На Маликоне много черных. (На Маликон, на Маликон!) У меня тоже никогда не было русских, ты первый. У тебя ведь не было кубинки, ты еще не знаешь, что наши девушки - лучшие в мире!

– Да я тебе верю, но сто баксов - это не разговор.

– Но в России ты платишь столько!

– В России, Дженни, меня любят бесплатно. Пей давай.

– Хорошо,- она смягчилась.- Слушай, кто ты по профессии?

– Журналист.

– Ты приехал сюда делать бизнес? Или с вашим президентом?

– Я сюда приехал по своим делам.

– Если ты приехал с президентом, у тебя должно быть много баксов! Я читала, что в президентском окружении у русских все воруют, у всех куча денег!

Это карма, подумал я. Приехать на Кубу - и попасть в лапы такой политически подкованной девушки. Выучить такую по-русски - и можно запускать в «МК». Ее веселый и напористый селф-промоушен (во время которого она не забывала разнообразно тискать мою руку) заставлял меня испытывать что-то вроде профессиональной солидарности.

– Ну так сколько ты дашь?- не отставала она.- Смотри: комната на ночь у нас стоит тридцать долларов.

– Че-го? Она у нас-то столько не стоит!- Я вошел во вкус, торговаться мне понравилось, я и в Эмиратах на базаре так не торговался. Кстати, у нас на Курском действительно можно снять классную комнату за пятьсот рублей, и недалеко…

– Слушай!- После каждого «Лисн, лисн» ее бархатные решительные глаза приобретали все более трагический вид; отвернешься - пырнет.- Слушай, ты не знаешь жизнь на Кубе. Жизнь туриста тут очень сильно отличается от прозябания местного народа…

– Уверяю тебя, друг мой, у нас до всех дел было ровно так же.

– Ты не знаешь, как мы живем. Заработать нечем, и все за всеми шпионят.

Единственный способ для девушки выжить - это дружить с иностранцами. Видишь всех этих девушек?

Я огляделся. Девушек было навалом, куда более приличного качества, чем моя.

– Ты думаешь, они пришли сюда танцевать? Нет. Ты видишь, почти никто не танцует.

Они договариваются.

– Что, все?

Она кивнула.

– И ни одной… это… просто так?

– С какой стати им после работы торчать тут ночью!- взорвалась она. Я, правда, не поверил, что они тут на Кубе очень устают. Увидеть работающего кубинца - вообще большая удача. Но, может, девушки и днем работают? Тогда конечно, ноги не будут держать…

– Ладно,- сказал я.- За комнату плачу двадцать, тебе тоже двадцать, и уговорились.