Хроники Брэдбери

Тем временем Джонсон написал свой первый сценарий для «Сумеречной зоны» под названием «В темноте ничего нет», и Рэю вновь почудилось, что сюжет подозрительно напоминает один из его собственных рассказов, «Смерть и дева» (Death and the Maiden), опубликованный в марте 1960 года в Magazine of Science Fiction and Fantasy. Он был уверен, что Джонсон заимствовал идею – историю о том, как Смерть притворяется человеком, чтобы обмануть подозрения старой женщины. Хотя Джонсон отрицал обвинение в плагиате, дружба сошла на нет. Позже в интервью для биографии «Род Серлинг: взлет и падение последнего гневливца на телевидении» (Gordon F. Sander, Rod Serling: The Rise and Fall of Television’s Last Angry Man), выпущенной Гордоном Ф. Сэндером в 1992 году, Джонсон не только подтвердил, что Брэдбери сильно повлиял на него самого и на «Сумеречную зону» в целом, но даже признался в плагиате: «Думаю, в «Сумеречной зоне» использовалось множество идей Брэдбери. Его уникальные, характерные сюжеты были настолько известны, он так повлиял на жанр, что Серлинг просто не мог пересечь это поле, не наступив хоть раз на следы Брэдбери. Я крал у Брэдбери идеи, все мы крали – он оказал на нас принципиальное влияние».

И по сей день поклонники Серлинга и Брэдбери смотрят на ситуацию по-разному. Первые настаивают, что истории Брэдбери и якобы скопированные с них серии «Сумеречной зоны» имеют лишь отдаленное сходство, а Рэя просто уязвляло то, что создатели сериала не желают принимать сценарии признанного мастера темного фэнтези и при этом выпускают серии по текстам более молодых писателей, порой его друзей. Поклонники Брэдбери думают иначе. Когда за комментариями обращались к самому Рэю, он напоминал, что после выхода пилотной серии «Сумеречной зоны» Серлинг признался в невольном заимствовании идеи из «Марсианских хроник» и хотел выкупить права.

Хотя Рэй мог работать над несколькими проектами одновременно, он никогда не забывал о семье и был заботливым отцом, пусть и оставлял повседневное воспитание на откуп жене. Мэгги обожала теплую погоду, поэтому летом они ездили отдыхать на остров Коронадо неподалеку от Сан-Диего и жили там на шикарном курорте Викторианской эпохи Hotel Del Coronado. Белокурые девочки Брэдбери с наслаждением бегали босиком по теплому белому песку и росистым лужайкам в тени пальмовых деревьев. Это было незабываемое время веселья и семейной близости.

Рэй с восьми лет обожал Хэллоуин и в детстве регулярно ездил вместе со Скипом и тетей Невой на ее «Жестяной Лиззи» – «Форде» Модел Ти» – в поля, чтобы набрать тыкв и кукурузы для украшения дома. Много лет спустя канун Дня Всех Святых оставался для Брэдбери даже более важным праздником, чем Рождество, а поскольку Сьюзан появилась на свет 5 ноября, родители часто устраивали в честь ее дня рождения грандиозные вечеринки, совмещенные с Хэллоуином. Рэй ходил с дочками собирать конфеты, причем нередко тоже надевал маскарадный костюм. Они гуляли по округе и стучались в двери к соседям, среди которых были и голливудские знаменитости – например, Барбара Биллингсли, игравшая маму в телесериале «Предоставьте это Биверу». Наутро после Хэллоуина девочки часто обнаруживали, что запасы конфет оскудели, потому что отец выудил свои самые любимые.

Но больше всего Рэй любил водить дочерей в кино. Они смотрели все подряд – вестерны, ужасы, японские фильмы с плохим дубляжом (Рэю особенно нравились картины Акиры Куросавы). Они видели «Дом восковых фигур» в Graumann’s Chinese Theater, «Миллион лет до нашей эры» в кинотеатре Picwood и «Камелот» в Cinerama Dome. «Часто после кино мы ели мороженое в Baskin-Robbins или заходили в голливудские магазины, и папа разрешал мне покупать любые комиксы «Арчи» и «Маленькая Лотта», – вспоминала Беттина. – Домой мы ехали на желтом такси. Помню, как сидела, прислонившись к папиному плечу, и думала: чего еще хотеть от жизни?»

Поездки на такси были для юных Брэдбери повседневностью. Если Мэгги не могла отвезти детей в школу, Рэй вызывал такси и ехал вместе с ними. Девочки стеснялись и просили высадить их за несколько кварталов от школы, чтобы одноклассники не увидели, на чем они приехали.

Однажды в начале 1960-х Рэй гулял с дочерьми по Голливудскому бульвару и наткнулся на лавку волшебника. За прилавком стоял призрак прошлого – фокусник Блэкстоун. Девочки Брэдбери прекрасно знали Блэкстоуна, поскольку он являлся неизменным спутником их отца в сказках, которые тот сочинял на ночь, и принимали эти истории за чистую монету. Рэй попросил их подождать снаружи и зашел в лавку один. «Мистер Блэкстоун, – сказал он, – в последний раз мы с вами встречались в 1937 году, когда я вышел на сцену театра Orpheum, чтобы подержать для фокуса клетку с канарейкой. Однако мои дочери думают, что я знаком с вами куда ближе, потому что последние две тысячи ночей я рассказывал им истории о вас. Можно им войти?»