Хроники «Бычьего глаза» Том I. Часть 2

По если справедливы ходящие слухи, предполагаемая реформа не будет благодатна: поговаривают о приведении парламентов в строгие пределы их судебного значения. Предсказывают, что скоро не будет у нас штатов в провинциях и муниципальных учреждений в городах: первые подчинятся управляющим, последние подпадут под власть «королевских мэров».

Двор между тем продолжает нежно покоиться на розах. Празднества, развлечения, балеты, в которых его величество удивляет всех грацией, лишь на несколько дней были прерваны трауром по кардиналу, в который, впрочем, облекался сам Людовик XIV. Удовольствия эти получили новую пищу в женитьбе Монсье, единственного брата короля, с принцессой Генриеттой английской, которую Мазарини, в угоду политике Кромвеля, несколько лет назад заставлял страдать голодом и сидеть взаперти за неимением обуви и одежды. Говорят шепотом, основываясь на значении некоторых взглядов, что эта молодая и умная принцесса, помимо блеска трона, будто бы больше любила старшого сына Анны Австрийской, нежели младшего. Я в самом деле полагаю, скажем по секрету, что между прелестной англичанкой и королем было более симпатии нежели между ней и герцогом Орлеанским. Набросаем эти три портрета.

Людовик XIV большого роста, широкоплеч, строен, с высокой грудью. Цвет лица у него свежий, хотя оно слегка отмечено оспой; глаза живы, блестящи и добры; губы румяны, лоб благороден и возвышен, волосы почти черны. Несмотря на все это, его нельзя назвать красавцем в полном смысле слова; но в нем много ума, движения его пылки, одушевлены и ничто его так не трогает как удовольствия любви. Приятные эти качества легко были поняты и оценены. Мадам, которая вся грация и каждое движение которой обольстительно. Черты Генриетты не совсем правильны, но жаль было бы, если бы они были такими, перестав быть тем, чем они суть в действительности. Ее талия с недостатками, но не знаю, почему она нравилась бы гораздо меньше, если бы была правильной. Мадам причесывается, одевается и держит себя так, что ее хотели бы взять за образец, но которому никто не сумеет подражать. Невозможно иметь более грации в манерах, обворожительности в речах, остроумия в ответах, страсти во взорах. Увы, что этот добрый Монсье будет делать с этими восхитительными качествами, он, которого госпожа Фиенн приветствовала таким печальным образом: «Монсеньер, вы не обесчестите женщин, которые вас посещают, но они вас обесчестят». Вот портрет королевского брата: маленький, толстый, черноволосый; с большими черными глазами, тусклыми и без выражения; рот очень мал к счастью, ибо скрывает дурные зубы. Кроме того движения, походка, манеры женские – и странный вкус ежедневно почти переодеваться женщиной.

Со времени свадьбы Монсье, все порядочные собирались то в Пале-Рояле, где он жил вместе с вдовствующей королевой, то у графини Соассон. Апартаменты последней в Тюильри в особенности служат центром волокитств и тайных интриг. Анна Австрийская, набожность которой увеличивается с каждым днем рано оставляет вечерние собрания. Ей почти всегда следует в этом случае Мария Терезия, которая от робости не может свободно предаваться увеселениям ветреного и крайне распущенного двора. Обе королевы редко остаются на ужин, за которым по отъезде их, веселые, остроумные, и иногда слишком свободные речи сверкают не менее шампанского, вдохновляющего собеседников. Часто Людовик XIV, бросив салфетку в конце оживленного ужина, предлагает танцы; является музыка, и пляс продолжается до утра.

Расходясь с этих маленьких королевских оргий, наши молодые люди любят возвращаться домой пешком; по дороге они разбивают стекла у честных обывателей, ломают вывески, колотят при случае прохожих, – и все это с громким смехом, который волей или неволей разделяет и пострадавшая сторона.

Иногда после этих ужинов блестящее общество расходится по саду под минутным покровительством нескольких факелов, которые вскоре исчезают. Мало кто из наших дам пропускает эти ночные прогулки, в продолжение которых затеваются разные игры.

Когда волокитство составляет сущность отношений, то редко поддерживается долговременно доброе согласие; несколько уже дней замечается охлаждение между обществами тюильрийским и пале-ройяльским. Госпожа Шевррз, которая всегда так удачно наблюдает влюбленных, заметила по ее словам, что король удаляется от графини Соассон, которая, по семейному праву, наследовала в сердце его величества своей сестре Лоре Манчини, бывшей за герцогом Колонной[12]. Если верить моей рассказчице, то Мадам не чужда этой новой неверности короля. Может быть это подозрение и довольно смело; единственное основание, на которое оно опирается – это ежедневные поездки его величества в Сен-Клу, где теперь живет Монсье со своей молодой супругой. Я вскоре узнаю больше.