Хроники частного сыска

Руслан заметил, что за рулём сидела дамочка. Опередив, она повиляла по дороге, помигала габаритами и – умчалась, быстро превратившись в маленькую серую точку. В ответ Руслан пару раз мигнул фарами и разок просигналил, при этом выставив в окно кулак с большим пальцем, указующим вверх, мол, всё отлично, ты – классная тётка, а я – классный чувак: мы оба – супер, ADIEU! товарищ!

На окраине городка пустовала заправочная станция, а за ней виднелись столь же покинутые автомойка с автомастерской.

Руслан решил взять тайм-аут – помыть машину, чтобы при этом как бы очиститься самому, успокоившись, и, отринув прошлое, подготовиться к предстоявшему, а заодно узнать у служащих, где находится дом за номером 37 по Пролетарской улице.

Умученный малый в заношенном синем комбинезоне – служащий мойки, некоторое время тяжело двигал той частью мозга, которая ещё не атрофировалась от заунывного времяпрепровождения, и известил:

– Это, скорее всего, во-он там, – он показал рукой на правый угол городка. – Вон, видите двухэтажные кирпичные дома?.. Вот. Это должно быть концом Пролетарской улицы. Где-нибудь там нужный Вам дом.

Руслан порадовался, что сделал остановку, иначе бы он сразу с дороги очутился возле нужного ему адреса, а уж там – постель умирающего «чужого» деда…

Он сунул в грязную, побитую и мозолистую ладонь парня две сотни и затолкал себя в салон машины: ему не хотелось двигаться дальше и увидеть навалившуюся на человека, подступившую к его постели смерть.

«Зачем же я еду? Я ожидал чего-то иного? – спросил он себя. – Это с каких таких?.. Всё одно, всё одно и ничего больше… Отступать мне никак нельзя».

Он повернул ключ – дёрнулся стартёр, ожил двигатель. Машина выкатилась с маленькой площадки возле автомойки. Руслан стал медленно приближаться к указанному месту и ещё медленнее отыскивать нужный номер дома.

Друг против друга – по обе стороны улицы – стояло четыре двухэтажных кирпичных здания довоенной постройки: одно из них наполовину обвалилось, у другого обрушилось три крошечных балкончика и просела крыша; но два дома были целёхоньки, а на их стенах в некоторых местах даже сохранилась штукатурка, и в них всё ещё жили люди. Казалось, что дома обречены на снос, дни их сочтены. Но, учитывая то, что на это надо тратить деньги местного бюджета, можно было смело предположить, что простоят они ой как долго. К тому же надо будет переселять куда-то людей. А Руслан сомневался, что в этом захудалом городишке имеются или планируются новостройки.

Вдаль по улице кучковались бревенчатые избы. Через километр-полтора виднелось два десятка высоток с обступившими их, выросшими за последние годы особнячками в два, а то и в три этажа. Там, по правую руку от Руслана, пластался какой-то заводик, а по левую – грозила достать небо фабричная труба.

Четыре многоквартирных кирпичных дома, типа общежития, где остановился Руслан, стояли на пригорке, а потому он видел, что за городом, насколько хватало глаз, раскинулась голая степная равнина, – только слева, на краю горизонта, чернел лесок, и возле него, в лучах клонившегося к земле солнца, что-то тешилось множеством серебряных бликов.

«Кладбище, – понял Руслан. – Наверное, городское. Не опоздал ли я? Не там ли уже мой… мой?.. гм… дед?»

Подъездной дороги к дому №37 не было. Была тропка через грязь да рытвины.

Руслан припарковался на обочине и, внимательно обходя лужи, двинулся по тропинке к ближнему левому дому. Он нигде не заметил разбросанных еловых веток, поэтому рассудил, что приехал вовремя, что дед жив, и даже, может быть, идёт на поправку.

Низкое солнце заглядывало в жерло подъезда. Руслан подумал, что лучше бы оно этого не делало, потому что ему не хотелось рассматривать запущенный подъезд со скабрёзными надписями, затянутый клубами дыма от тухлой рыбы, если судить по вони, сгоревшей на чьей-то кухне, – эта гарь мешалась со множеством запахов: общей затхлости, сырости, едких махорочных сигарет и бьющим в нос ядрёным духом браги для самогона, к тому же нестерпимо пахло кошками, которые будто бы устроили в подъезде свою уборную.

Из-за ближней двери, обшитой подранным, местами с подпалинами войлоком, выглянула и тут же скрылась мордочка недурной девицы, но с перепутанными волосами и бляншем под опухшим глазом, бывшей в достаточно дорогой на вид куртке коричневой кожи, в тёмно-синих слаксах и в ярко красных сапожках, запачканных глиной.