Хроники Черного Отряда. Книги Мертвых

– Ну все, хватит веселиться, – сказал я, заметив внизу ковер Ревуна, ползущий вдоль дороги, что начиналась у Врат в наш мир.

Мы влетели в крепость через дыру в крыше. Похоже, эта дыра осталась единственной, так и не исправившей самое себя. Или же демон-страж счел ее более полезной, чем сухой пол. Уж погода его точно не волновала.

Хотя на дворе стоял день, наш местный агент, почтенный Баладита, дрыхнул. Полагаю, в таком возрасте он спит больше, чем бодрствует.

К тому времени, когда мы с Мургеном приземлились, Шукрат уже успела сцепиться в яростном споре с Нашуном Исследователем и Первым Отцом. Репликами они обменивались, разумеется, на своем языке, но точный смысл слов не имел значения. Суть ссоры была стара как мир: закоснелое старичье сцепилось рогами со всезнающей молодостью.

– А здесь попахивает, – заметил Мурген.

Здесь не попахивало, а воняло. Очевидно, Ворошки ждали, когда слуги за ними уберут.

– Наверное, Шиветья лишен обоняния. Я бы на его месте не кормил их, пока не научатся за собой подчищать.

Баладита, как я заметил, свою долю домашней работы выполнял, несмотря на рассеянность и увлеченность ученого.

Начатая Шукрат и ее родственничками перебранка наконец-то потревожила сон мудрого старца.

Баладита смахивал на растрепанное старое пугало, отчаянно нуждающееся в смене одежды. Сколько я его помню, он всегда ходил в одних и тех же лохмотьях – почти таких же, как у Ревуна, только укутан был менее плотно.

Ему не помешало бы близкое знакомство с ножницами, расческой и лоханью теплой воды. Вокруг его головы и лица развевались спутанные пряди жидковатых седых волос. Я не удивился бы, если бы они стали разлетаться клочками по ветру, как семена одуванчика.

В крепости было жутковато. Мне никогда не удавалось тут расслабиться. Сооружение действовало на мою психику так же, как дядюшка Дой, – вызывая ощущение неправильности. Подозрительной неправильности. Подползающей незаметно.

Баладита сразу пристал к Мургену и подверг его форменному допросу. Как дела у Дремы? Все ли хорошо у старины Сантаракситы? Чем занят Тобо?

В этом человеке обитал жучок-летописец. К тому же, хоть он и сам решил остаться здесь, считая такую жизнь интеллектуальным приключением, он скучал по людям.

Подозреваю, что Ворошки не составили ему интересную компанию. Они наверняка непрерывно жаловались на непонятном языке, и все их попытки общаться сводились лишь к громким воплям.

Я глянул вверх, прикидывая, когда соизволят прибыть остальные. Затем отошел на несколько шагов в сторону, к внешней границе купола неизвестно откуда исходящего света, освещающего рабочее место Баладиты. И увидел демона Шиветью.

Мрак вокруг него был теперь глубже, чем мне помнилось. Он смазывал очертания огромного деревянного трона. Пригвожденная к нему серебряными кинжалами человекообразная махина показалась менее объемистой, чем прежде. И я задумался: уж не улучшает ли голем свое телосложение, питая гостей?

Гостям нужно есть. Шиветья кормил визитеров и союзников, выделяя из своего тела большие грибообразные комки манны. Мне вспомнилось, что на вкус она сладковатая и чуть пряная – как раз настолько, что пытаешься угадать, какая именно специя придает ей такой привкус. Несколько кусочков манны до отказа наполняют человека энергией и резко повышают уверенность в себе. И никто не растолстел, питаясь ею. Как раз наоборот: вкус не очень приятный – и человек ест ее только тогда, когда очень голоден или нездоров.

Очевидно, Шиветье тоже не суждено остаться толстяком.

Я заметил, что его огромные красные глаза открыты. Шиветья разглядывал меня с большим интересом, чем я его.

Голем не говорит вслух. Мы полагаем, что он этого не умеет. Когда у него возникает желание общаться, голос звучит прямо у тебя в голове. Для кого-то услышать его не проблема. Но мне так и не довелось, поэтому описать его я не могу. Если Шиветья и вторгался в мои сны, когда я лежал заколдованный в пещере под ним, то я и этого не припоминаю. У меня о тех годах вообще никаких воспоминаний не сохранилось.

А вот Мурген и Госпожа помнят. Кое-что. Но рассказывать не желают. Предпочитают, чтобы записанное о Пленении в Анналах говорило само за себя.

Наверняка в этом не было ничего приятного.

Из-за полумрака создавалось впечатление, что у Шиветьи собачья или шакалья голова, и это сразу вызывало воспоминания об увиденных в детстве идолах. Полагаю, он и в самом деле был одним из владык подземного мира.

Огромный глаз закрылся, потом приоткрылся. Демон проявил чувство юмора. Ведь знает, зараза, что это подмигивание на несколько дней лишит меня покоя.

Кто-то взял меня за руку. Я отвел взгляд от Шиветьи. Прибыла моя благоверная. И в этом тусклом свете она казалась намного моложе и счастливее.

– Ну наконец-то добрались, – прошептал я.

– Ревун превращается в робкого старикашку. Вбил себе в голову, что у него может быть будущее.

– Давай отойдем в ту сторону на полмили и потеряемся на полчасика.

– Хм… Ты меня искушаешь. Интересно, что на тебя нашло?

Я щипнул ее пониже спины. Она взвизгнула и вывернула мне руку.

– Ай! – отреагировал я.