Хроники дальних дорог

— Это было какое-то помешательство, — вздохнул Артем. — Идея превосходства одного народа или расы над другими почему-то очень привлекательна для малообразованных и не очень умных людей или не людей, не суть важно, наверное по той причине, что можно считать себя лучше других всего лишь потому, что принадлежишь к тому или иному народу, являясь на самом деле ничтожеством. Вот как эти, — он кивнул в сторону протестующе замычавших пленников. — Им вбили в головы, что они лучше других и имеют право делать с этими другими все, что пожелают и не нести ответственности, и они радостно побежали убивать ничего плохого им не сделавших разумных.

По его мысленной команде на экране появилась запись того, что фашистские галеоны сделали с несколькими островами. Это мало отличалось от того, что творили немецкие фашисты в Белоруссии или их украинские наследники в Одессе 2014-го года.

— Выньте им кляпы, — велел Артем, подождал пока приказ будет выполнен и нарочито безразлично спросил: — Ну и чем можно такое преступление оправдать?

— Чисткой от грязи! — презрительно бросил старший пленник. — Совести не существует, это химера, придуманная слабыми в надежде, что их пощадят!

— Что ж, в таком случае я вас тоже не пощажу, — подался вперед молодой Странник, его глаза снова начали светиться белым светом. — Вы проиграли, а значит — слабые именно вы! Все по вашей гнусной теории. Дархон, ты к ментоскопированию готов?

— Да, готов, — отозвался с потолка искин. — Специализированные медкапсулы расконсервированы и подготовлены к работе. Как чувствовал, что пригодятся, создал вместе с остальными и положил на склад. Вот и пригодились. Один минус — после ментоскопирования объекты, скорее всего, превратятся в овощи.

— Эти твари заслужили, — холодно бросил Артем и снова посмотрел на медленно бледнеющих пленников. — Ну что ж, у вас есть выбор. Или вы добровольно сообщите нам все, что мы хотим знать, или… ментоскопирование, после которого вы сойдете с ума. Нам все равно, нам главное информацию получить. И мы ее получим в любом случае. А потом… — он предвкушающе осклабился. — А потом мы наведаемся к вам, где бы вы ни жили, и зачистим все ваше пространство до основания, а вашего поганого фюрера… О, его ждут незабываемые впечатления!..

Подождав реакции некоторое время, но не дождавшись ее, Странник пожал плечами и приказал десантникам отвести пленников в отсек, где установили капсулы ментоскопирования. Фашисты упирались, как могли, но никто с убийцами женщин и детей церемониться не стал. В отсеке их обездвижили и, не раздевая, не хватало еще с этой гнусью возиться, поместили в капсулы.

— Давайте-ка я прослежу за процессом, — раздался из-за спины Артема голос Ольги Петровны. — Я все-таки врач.

— В том-то и дело, что врач, — повернулся он к ней. — А сейчас предстоит не лечить, а калечить.

— Этих не жалко! — отрезала женщина. — Видела я, что они творили!

— Но это же смески!!! — отчаянно возопил один из пленных из капсулы. — Недочеловеки! Их нельзя жалеть, их вообще не должно быть! Они же марают собой все, к чему прикасаются! Как можно этого не понимать?!! Вы же люди, вы должны быть на нашей стороне!!!

— И кто вам это сказал?

— Великий фюрер!

— Скоро он таковым быть перестанет, — посулил Артем. — Начинайте, Ольга Петровна.

Та кивнула, отдала мысленную команду через имплант, и крышки медкапсул опустились, скрывая задергавшихся пленных. Те сразу затихли — пошел сонный газ.

— Защиты сознания никакой, — сообщил Дархон минут через пять, — ломать просто нечего, так что они останутся в полном порядке, разве что головы поболят дня три. Странно, отсутствует даже природная защита, которая обязана быть у любого разумного существа…

— И что это значит? — поинтересовалась военврач.

— А то, — ответил искин, — что промыть мозги этим двоим очень легко. У меня возникло подозрение, что их обработали каким-то артефактом, слишком уж они фанатичны. Но при этом переубедить их будет довольно легко. Несколько примитивных психограмм, которые не подействуют ни на одного нормального человека, — и они станут думать совершенно иначе. До нового ментального воздействия.

— Вот как? — отхватил пальцами подбородок Артем. — То есть они могут быть не так и виноваты?

— Да, могут. Но могут и не быть. Пока я бы посоветовал закрыть их в карцере, где постоянно крутить советские фильмы. Ты уж прости, но когда ты разрешил, я снял с твоей памяти все фильмы, которые ты когда-либо смотрел. Больше ничего не брал, могу поклясться. Я хотел взять только разрешенный фильм, но он цепочкой потянул за собой остальные.

— Ну, потянул и потянул, — отмахнулся юноша, которому скрывать, в общем-то, было нечего, никаких скелетов в шкафу он по молодости еще не имел. — Тогда прошу скачать еще музыку, а то я по земной музыке соскучился, особенно по хорошему русскому пауэр-металлу.

— Сделаю, — пообещал Дархон.

— Что со снятыми с мозгов пленных данными?