Хроники Даманского

Особое место среди частей дивизии занимал 13-й отдельный дивизион реактивных установок залпового огня БМ-21 «Град». Эти установки на тот момент считались секретными. Одна такая установка была способна за 20 секунд выпустить сорок 122-мм неуправляемых осколочно-фугасных ракетных снарядов, накрыв площадь в тысячу квадратных метров. Дивизион способен за это же время выпустить уже 720 снарядов! На вооружении дивизиона состояло 12 установок – две батареи по 6 машин и по три транспортно-заряжающие машины на каждую установку. Командовал дивизионом майор Михаил Ващенко. Позже он вспоминал:

– Командир корпуса генерал-лейтенант Ржечицкий поставил задачу: выдвигаться на север, забрать с собой всё для, как он сказал – «длительной жизни и учёбы в полевых условиях». Это было понятно. У нас всегда всё время с собой всё. Накоротко собрал я офицеров и младших командиров и сказал, что понятно, что к чему… Взяли необходимый запас топо-карт, продовольствия, на четверо суток сухой паёк. И пошли. Ночь как раз была. С тринадцатого на четырнадцатое. Хотя и усталые были бойцы у нас. Особенно водительский состав. Офицеры тоже. Но выдержали…

Сам Иманский отряд был усилен рядом пограничных подразделений, в том числе – мотоманевренной группой Камень- Рыболовского (Ханкайского) погранотряда (13 БТРов), 6 вертолётов Ми-4 и один самолёт Ил-14 из состава 10-й отдельной авиаэскадрильи и резервным заставами, переброшенным из различных регионов Советского Союза. Рассказывает Алексей Константинов:

– После первого столкновения на Даманском, наш отряд был усилен тремя заставами. Одна прибыла из-под Ленинграда, из Ашхабада и из Киева. Лучшая застава была ашхабадская, ленинградская – так себе, киевская – худшая, вся перепилась еще в самолете!

На участках 57-го, 58-го, 69-го пограничных отрядов были активизированы разведмероприятия. Для этого привлекались самолёты из состава 10-й отдельной авиаэскадрильи. Кроме того, для эффективного ведения разведки, особенно в ночное время в район 1-й и 2-й застав Иманского отряда были переброшены переносные радиолокационные станции наземной разведки «Подъём». Как вспоминает Владимир Дмитриев, в ту пору – старший лейтенант, старший офицер инженерно-технического отдела Управления Тихоокеанского округа, две такие компактные РЛС были спешно доставлены из Москвы, ещё одну взяли с заставы учебного отряда округа. Из сержантов и курсантов этой части сформировали три расчёта во главе с начальником учебной части майором Герольдом Каретниковым.

Разведгруппы постоянно выдвигались на Киркинский и Даманский, чтобы вести скрытое наблюдение и прослушивание китайского берега. Рассказывает Александр Кочкин:

– Между 2 и 15 марта на участке 1-й заставы провокаций отмечено не было. Наши разведчики пытались выявить намерения китайцев в отношении островов, в том числе – на Киркинском, где в предыдущие годы было совершено наибольшее число провокаций. Прибыла группа разведки из округа. В одну из ночей вместе с ними я ходил на Киркинский. На острове никого не было. Разведчики использовали устройства для прослушивания сопредельной территории, но ничего заслуживающего внимания обнаружено не было. В марте снег на льду на реке стал ноздреватым, он крошился при каждом шаге, звуки далеко разносились над поверхностью реки. Нервы напряжены до предела.

Возвращаясь, уже у нашего берега услышали, как впереди раздался характерный лязг передёргиваемого затвора станкового пулемета. И тут же раздался возглас: «пропуск!» Я ответил отзыв и подошел к расчету пулемета. Я спросил у солдата, дославшего патрон в патронник – зачем он это сделал? Оказалось, что прежде чем передёрнуть затвор, тот несколько раз спросил у нас «пропуск». А мы его не услышали из-за льда, шуршавшего у нас под ногами. Хорошо, что ему хватило самообладания!

В разведмероприятиях участвовал и младший сержант Юрий Бабанский, по его словам, после событий 2 марта его назначили командиром группы разведчиков. Он вспоминает:

– Моя группа состояла из семи человек. В ней были только добровольцы. Все понимали, насколько рискованные задания нам предстоят. Группа подчинялась заместителю начальника штаба Тихоокеанского погранокруга полковнику Сечкину. Он возглавлял оперативную группу и организовывал всё, что было связано с боевыми действиями. После прохождения боевого слаживания, группа почти каждую ночь уходила на задания. Чаще всего сопровождали офицера-разведчика, говорившего на китайском языке. Он встречался со своими информаторами, получал информацию. Был строгий приказ – в бой не ввязываться, стараться оторваться от преследования и уйти. Если столкновение было неизбежно, то приоритет отдавался ножам. У каждого из разведчиков была какая-нибудь финка или кинжал.