Хроники Дао

Не найдя способа слиться с этим обществом, Сайхун решил найти для себя отдушину в более знакомой для него сфере: он начал заниматься тяжелой атлетикой и спаррингом в гимнастическом зале на Кэмэл-стрит. Само здание гимнастического зала, расположенное на северной стороне улицы, находилось как раз на границе между кварталом «Маленькая Италия» и Чайна-тауном. В те времена считалось вполне понятным, что две этнические группировки не жалуют чужаков на своей территории. Но Сайхун был китайцем с Севера. Черты его лица отличались от внешности выходцев из Кантона, которых в Нью-Йорке было большинство. Так что невозможность сразу определить его расовую принадлежность оказалась изрядным преимуществом.

Гимнастический зал располагался на верхнем этаже. В жаркие знойные летние дни окна в зале открывали настежь, и тогда весь зал заполнялся звуками уличного движения, гудками автомобильных клаксонов и шумом толпы. Под высоким, куполообразным потолком зала были установлены два небольших боксерских ринга. Многие канаты и стоны их были плотно обмотаны черной изоляционной лентой. Эти многочисленные следы починок были вполне обычным явлением ыа свисавших с потолка боксерских грушах. Куски вездесущей ленты использовались здесь даже для того, чтобы наклеивать на стены плакаты любимых боксеров. Лица и кулаки Джо Луиса, Джека Демпси, Роки Грациано и других знаменитостей, словно иконы с изображениями святых, благосююнно взирали на потных, молчаливых боксеров в зале.

Сайхун приходил сюда уже неделю; каждый раз он увлеченно наносил тычки кожаным грушам, весьма отличавшимся от приспособлений, которыми он пользовался в Китае. Никто не тренировал его. Сайхун просто имитировал некоторые движения, подсмотренные у других занимающихся. Однажды к нему подошел внушительный гигант-тяжеловес с лицом, напоминавшим бесформенную лепешку из теста.

– Ты что это тут делаешь? – спортивные трусы здоровяка украшало вышитое имя «Барри».

– Так, дурака валяю, – ответил Сайхун.

– Ну да, оно и видно. – Барри презрительно посмотрел на него сверху вниз. Он значительно превосходил Сайхуна по весу – по крайней мере, на двадцать пять фунтов, – да и в росте был дюймов на шесть повыше. Сайхун почувствовал раздражение.

– А тебе чего? – грубо спросил он.

– Не нравишься ты мне.

– Ну и что? Нас двое, так что мы, естественно, отличаемся друг от друга.

– Слушай, почему бы тебе не перестать трепаться и не пойти на ринг, подраться с настоящим мужиком?

Сайхун без колебаний согласился. Кто-то надел ему на руки большие шестнадцатиунцевые боксерские перчатки и шлем. Барри проделал то же самое. Противники забрались на ринг, а остальные занимающиеся сгрудились вокруг.

Барри яростно бросился в атаку. Ему несколько раз подряд удалось попасть Сайхуну но лицу. Сайхун растерялся: он не знал, что ему делать. С этими огромными перчатками на руках он не мог использовать ни одних из известных ему технических приемов, да и навыков движения ногами в этом новом виде единоборства он не имел.

В отчаянии он пытался любой ценой отбивать направленные в него удары.

– Господи, какой же ты неуклюжий! – рыкнул Барри и тут же провел успешную серию ударов в корпус, завершив ее эффектным и мощным апперкотом. Сайхун попятился назад, и Барри тут же прижал его к канатам.

Сайхун попытался было дать сдачи, но эти странные подушки на руках, судя по всему, ничем не могли навредить сопернику. Барри только посмеялся – а потом сильным хуком отправил Сайхуна на пол.

– Слушай, ты! Я не знаю, узкоглазый, кто ты такой, – бросил ему Барри, горой возвышаясь над оглушенным Сайхуном, – но в любом случае катись из этого зала ко всем чертям. Ты ни на что не годный мешок с дерьмом!

Сайхун глядел на Барри: распухшее лицо, изуродованный квадратный нос жиденький пучок темных волос и сузившиеся голубенькие глазки. Он чувствовал, как в нем растет волна первобытной ярости, но ничего не мог поделать с этим монстром. Оставалось только беспомощно наблюдать, как его мучитель спускается из-под канатов вниз.