Хроники Долгой Ночи (СИ)

Подчиненные Томасу всадники покинули двор, за ними отправилась часть всадников Унферта, а сам король, спешившись, отправился на задний двор. Переступив десятки трупов, Томас увидел «её»… Ту самую Милу, рыжую и прекрасную, разорванную на несколько частей, лежащих по разные стороны двора. Левая рука её оказалась прямо под ногами Томаса, еле еле сдержавшего рвотные позывы. По щеке его покатились слезы, но, услышав зов Дейкера, он мгновенно вытер слезы платком, подаренным мамой перед самой смертью.

— Ваше Величество! С вами всё в порядке? — спросил Дейкер, видя, как Томас согнулся над оторванной головой какой-то девушки.

— Да, лорд… Вы что-то хотели?

— Туда ножом к вратам заведения прибито было…

Томас развернулся и вырвал свиток из рук Дейкера, аккуратно развернул грязный лист бумаги и громко зачитал текст:

«Мятежнику Томасу Расселу.

Твои шлюхи обагрили землю своей грязной кровью. Скоро я приду за тобой.

Михаэль Боле».

— Кратко, зато ясно. — прокомментировал Дейкер, как вдруг на постоялый двор вернулись всадники, часть которых с собой привезла маленьких детей на своих лошадях.

Грязные, измученные и скорее всего голодные дети смотрели жалобными глазами на Томаса, и когда тот подошел к всаднику, дабы помочь спустить маленькую девочку, та задала вопрос, от которого у Томаса сгорело все внутри:

— Господин, а где мама?

Не зная что ответить, Томас застопорился, как вдруг Дейкер, достав из кармана деревянную игрушку, проговорил:

— Мама отправилась в замок господина вам за едой, и попросила вас привезти, малышка…

— У нас есть еще кое-что! — доложил всадник, когда Томас уже хотел мечом изрубить деревянное ограждение.

***

Спустя пару минут они въехали во двор, где на коленях сидели воины Боле, грязные и усталые, некоторые были ранены и потеряли довольно много крови.

— Где вы их достали? — спросил Томас, обойдя всех пленников.

— Эти пять, — указал воин, — пытались изнасиловать маленьких детей, но мы, видимо, вовремя успели. Остальные мародерствовали и уродовали тела умерших…

Томас сел на корточки перед насильниками и, пристально посмотрев одному из них в глаза, выхватил меч и изрубил его, на десятки частей, рубил пока рука не устала и он уже не мог держать меч.

— Четверых оставшихся оскопить под корень, раздеть догола и привязать к деревьям, пусть красуются. Мародеров — лишить рук и насадить на кол по всей территории деревни. Лорд Боле будет рад. — с упоением произнес Томас, убрав меч в ножны.

***

Михаэль вернулся в Королевскую Заводь рано утром, забрать оставшихся бойцов и собрать сведения о передвижениях неприятеля. В оговоренное время никто к повороту не явился и Михаэль, взяв с собой самых верных людей, рванул в деревню. Сразу же внимание его привлек насаженный на кол человек, оставленный по центру дороги. Увидев у него эмблему Боле, Михаэль с ужасом понял, что опоздал…

— Кажется, мы преодолели точку невозврата в этой войне… — проговорил Бэйл, наконец-то догнавший рысака Михаэля.

========== Глава 76. Альянс оплакивает павших ==========

Джон с недоверием приближался к Каякаяной. Он знал, что большая часть его сил уже была в крепости, или же успешно преодолела её. По мере удаления от разорённого Вайес Дотрака становилось теплее, но все же холод не отступал — травы пожухли, с редких деревьев опали листья, небольшие, окрестные ручьи замерзли до самого дна.

От Медива и Кадгара не было вестей. С того момента, как последний остался сдерживать мертвецов близ Вайес Дотрака, прошло уже три недели… Три недели бесконечного отступления, во время которого обессиленные солдаты замертво падали от усталости и напряжения. Андуин регулярно пролетал на запад — нужно было знать, на сколько близко к ним были мертвецы.

«Это конец, мы проиграли», — про себя рассуждал Джон. Он сетовал на то, что не смог одолеть Короля Ночи так давно: ни в вылазке за Стену, когда погиб Визерион; ни в битве за Винтерфелл. А самое главное — он не одолел его в Королевской Гавани, когда все армии Вестероса встали под его командование. Его терзали смутные сомнения касательно своего предназначения, он регулярно пил, стараясь хоть как-то оправдать свои действия. Единственным, кто хоть немного поддерживал Джона, разбавлял его саморазрушающее общество, был Тормунд, неотступно следующий за своим королем и лучшим другом.

Перед вратами Каякаяной Джон остановился — его пугали воинственного вида девы с проколотыми сосками, охранявшие врата и поглядывающие на лидера Альянса с недоверием.

— Вот это бабы! — воскликнул Тормунд, глазами сняв с них то, что было, хотя, если говорить уж совсем честно, одеяний этих осталось совсем немного.

Джон взглянул на похабно улыбающегося Тормунда и сам улыбнулся, наверное впервые с момента отъезда из Миэрина. Врата были открыты, а за ними Джон видел довольно причудливый интерьер крепости. Поддавшись любопытству, Сноу въехал в крепость. Его грела мысль о том, что правитель Каякаяной любезно предоставил лидерам Альянса покои, в которых те могли отдохнуть, хотя, тут благодарить стоило Медива, имевшего необыкновенный дар убеждения.