Хроники Долгой Ночи (СИ)

— Мы прожили в плену месяц, но предложений о выкупе от нашего отца не поступало… Решив, что выкупа не будет, Брайсон принялся за пытки и издевательства. Я не мог сопротивляться, ибо на тот момент был довольно мал и не умел биться, поэтому мне доставалось не так много, лишь плеть и редко — палка и порезы в воспитательных целях… А вот мой брат… Он до последнего сопротивлялся, сопротивлялся до тех пор, пока его не лишили пары пальцев и, наверное половины зубов… Но и это не заставило Джерома сломаться, он держался, как мог держался… Мужественнее Джерома не видел никого, может, только хоть как-то близкого к нему… Потом его оскопили… Под самый корень, настолько гладко и ювелирно, как только это можно сделать. — У Дэймона потекли слезы… Не ожидал Томас увидеть, как легенда Эрифоса, победивший в десятках сражений и победивший в немалом количестве дуэлей, плачет. Но юноша понимал его. Пережить такие потрясения в возрасте, в котором сейчас находился Томас, трудная задача. Томас понимал, попади он в такую ситуацию, наверное бы сошел с ума, но, прогнав эти мысли, он вновь вслушался в грустный рассказ Дэймона. — Я почти месяц вставал на защиту брата, даже после оскопления не потерявшего свое достоинство… Но они били меня больше сознательно, давая ране Джерома зажить… Потом мои пытки вновь сменились на палку, ножи и плеть, а его эти ублюдки облачили в женское платье и выставили на всеобщее обозрение… Но и это не помогло им, и тогда, когда прошло почти два с половиной месяца, а выкупа за нас не пришло, лорд Брайсон «великодушно» приказал Джерому заработать на наше спасение… Для того, чтобы брат согласился, лично лорд Брайсон принялся вырезать у меня на спине свой герб, три золотых монеты… Не в силах видеть мои мучения, Джером согласился, и тогда его насильно повели к войскам Роуна МакХейга, стоящим под стенами города, к воинам самого Брайсона, к самым его развратным купцам и вассалам… Его насиловали до такой степени, что он уже не мог стоять… Его забирали с утра, возвращали к глубокой ночи, в новом платье и с горстями золотых в руках и карманах. На утро платье меняли, забирали золото и вновь уводили брата на промысел… Я помню, что даже не мог ему помочь, ибо кости мои были поломаны от пыток… Твою ж мать, насколько надо быть извращенцами и уродами, чтобы насиловать мужчину! Я не понимаю этого…

— И что случилось потом? — грустно произнес Томас, понимая, что это, пожалуй, самая трудная история в его жизни.

— После двух недель такого заработка у брата вообще не осталось зубов, он частично поседел, вообще не поднимался и с трудом ел… В один из дней я заметил, как у него во рту отсутствовал язык… Он уже не ходил по-маленькому и большому в угол — только под себя… Но в один момент лорд Брайсон зашел к нам в клетку, и, осмотрев наши измученные лица сказал, что золото за нас было получено и заработано, и нас сразу же выставили за стены города, с одной лошадью, скудным запасом провизии, парой золотых и письмом, из которого следовала информация о том, что нас не следует трогать под страхом смерти… Мои сросшиеся кости болели каждый день, но больше болела душа, ибо вид моего брата был настолько удручающий, что я сам пускал слезу и представлял, как вбиваю меч в самый череп лорда Брайсона… По дороге нас раз за разом встречали разбойники, сначала забравшие лошадь, потом забравшие припрятанные под одеждой золотые, и регулярно трахавшие моего брата… От него осталось мало человеческого уже тогда. И вот, спустя пару недель после освобождения, мы оказались около Пути Утренней Зари, где я бессильно упал от жажды, бессилия и боли. Повезло нам лишь тем, что Путь каждый час патрулировали наши отряды… Я проснулся в своих покоях, вымытый, перевязанный, как будто того кошмара и не было… Но Джером — он настолько обезумел, что не носил ничего, кроме женских платье, не стриг своих длинных волос, и уже не был похож на мужчину…

— Так он жив? — пораженно спросил Томас, осушив свою чашу до дна.

— Спустя полтора года, когда я уже полностью восстановился и победил во многих сражениях, мой брат одной из ночей направился к морю, отплыл на лодке настолько далеко от берега, что шансов найти тела бы не было, привязал себя к камню и прыгнул в воду… Именно после это мой отец начал сходить с ума… И я поклялся — я не буду измываться над павшими, побежденными, но буду убивать всех, кто служит Балерну, а в первую очередь — я вырежу весь род Брайсонов!

Томас, дослушав историю Дэймона до конца, поднялся со своего места, посмотрел за занавес — рассвет уже был в самом разгаре. Вернувшись к Дэймону, Томас похлопал того по плечу и, гневно и уверенно произнес:

— Тогда выступаем! Порадуем лорда Брайсона ваши возвращением, герцог Торо!

========== Глава 81. Он опять нас поимел… ==========