Хроники экзорцистов. Книга 1. Поглотитель грехов

– Ева! – грозно крикнул Виктор.

Сестры тут же утихли.

– Прости, пап.

– Прости, дядя. Это чистой воды любопытство, почему изъян случился именно с дыхательной системой, – тоненьким голоском промямлил невинный ягненок Стефания.

– Его же Ибрагим взрастил. Это было бы отсутствием мужской солидарности, если бы он нечаянно создал его без…

– Ева!

Очередной гневный окрик отца и очередные смешки девушек. Стефания услышала уже знакомый грудный перекатистый гогот Корфа. Он едва слышно смеялся вместе с ними. Ну серьезно! Ну он же просто маньяк!

– Стефания, может, у тебя есть какие-то уместные вопросы? – угрожающе произнес дядя.

То бишь пристойные – призывали его глаза, сурово приказывающие ей вспомнить о разговоре днем. Том разговоре, в котором он призывал ее действовать мудро, в отличие от сестры.

Стефания легонько кивнула. Она помнила.

– Ты обрёл тело и… – сглотнула Стефания, – скажи… ты испугался, когда пукнул в первый раз?

Ева прыснула со смеху. Причем уже абсолютно откровенно и не стесняясь. Стефания хихикала в ладонь, даже Джованни пришлось прикрыть лицо пирожком.

Корф тоже хмыкнул. А потом понял, что эта маска, которую он считает проклятьем, служит ему отличную службу в этом безумном особняке Бертранов.

– Стефа! – яростно закричал дядя. – Обе! Вон из-за стола!

Стулья заскрипели, хохочущие девушки бросились прочь из столовой под едва слышимый гогот демона.

Вечером на телефон Стефании пришло сообщение: «Нет. Не испугался. Понял, что соскучился по этому делу».

6. Под тебя не копают

Лестница дьявола – математический алгоритм, прогнозирующий нарастание возбуждения нейронов в мозгу серийного убийцы в геометрической прогрессии до пика – следующего убийства.

Все не то. Как же это раздражает.

Уже неделю он не может найти ее. Ту единственную, что станет его следующей женой. Он искал ее везде: в соседних ресторанах, в университетских городках и ночных клубах. Теперь вот уличное кафе на набережной.

Он подрабатывал баристой в другом кафе неподалеку. Это место – отличные охотничьи угодья. Он мог наблюдать за толпами, выискивать в них избранную, и самое главное – оставаться незаметным.

Набережная протягивалась на три с лишним километра, всегда запружена туристами и жителями. Он уже был здесь прежде. Четыре года назад. В его деле главное не засиживаться, менять места пребывания хотя бы каждые два года. Он же не хочет запустить молву о новом серийном убийце.

С огромным количеством открытых источников информации глупо полагать, что сами серийные убийцы не прочтут всего того, чего о них пишут. Следователи, психиатры, простые жители и даже поклонники. Да. У него бы тоже были свои фанаты, коллекционирующие предметы с мест преступлений, посылающие ему письма в тюрьму в надежде получить заветный ответ на вопрос «Почему ты такой?». Он был удивлен размахом закрытых торговых площадок в интернете, на которых продают портреты авторства маньяков, типа Уэйна Гейси20 и Чарльза Мэнсона21, пряди волос Артура Шоукросса22 и Доротеи Пуэнте23, рубашка Элмо-Патрика Сонье24, визитная карточка Уильяма Марвуда25, даже бритва Эда Гейна26, при помощи которой он создавал изделия из человеческой кожи. И после этого коллекционеры не считают себя маньяками?

Много противоречий он находил в подобном чтиве, но не мог остановиться изучать дальше. С каждой прочтенной статьей какого-нибудь психолога-криминалиста он словно познавал себя, как человек, читающий гороскоп. Вот только гороскоп не напишет вам «лишен сочувствия к чужим страданиям, циничен, изворотлив, не распознает невербальное общение, низкий уровень интеллектуального развития, слабая половая конституция». И с таким же удовольствием, с каким человек находит сходства в описании своего знака гороскопа с самим собой, он продолжал вчитываться в работы неизвестных ему ученых, которые заведомо знали о нем все.

Это захватывало.

При помощи работ тех же выдающихся ученых умов он смог проанализировать истоки своей сути. Серийные убийцы, как созревший плод, выросший на удобренной почве. В естественных условиях он не вырастет. Лишь в благоприятной среде, где роль минералов берут на себя жестокость и насилие в семье. Зачастую это люди, вышедшие из семей, где доминирующая роль закреплена за матерью-тираном, а отец оттеснен на периферию воспитательного процесса и вмешивается в него лишь изредка, в основном ради телесного насилия.

Сквозь призму этого факта почти молитвенные причитания матери о том, что ее никто не любит, что он разочаровывает ее, что он стал причиной ее хвори с самого рождения, ведь она потеряла столько крови, столько здоровья ради того, чтобы подарить ему жизнь, вдруг обрели невероятно четкую форму, как озарение, сошедшее на невежду.