Хроники Иберлена

Айна вырвалась из объятий Гайвена и стремительно обернулась. Ее брат, Артур Айтверн, стоял в дверях, и лицо у него было бледное, словно у покойника.

Когда Артур увидел Гайвена Ретвальда обнимающим Айну, то ладонь сама собой потянулась к кинжалу, и герцог Айтверн не сразу, далеко не сразу разжал обхватившие костяную рукоятку пальцы. А сколь велик был искус подойти к принцу вплотную и всадить славно заточенную сталь ему между ключиц. Артур удержался, хоть и с немалым усилием. Преодолевая заволакивающую глаза кровавую пелену, он сделал несколько шагов вперед. Остановился. Произнес, говоря прямо в заполнивший комнату багровый туман:

— Сестра… Час уже поздний, иди спать. Не то утром будут мешки под глазами, а это некрасиво. Ты же не хочешь оказаться некрасивой? Перестанешь нравиться кавалерам. Вас же, сударь мой Гайвен, попрошу остаться. Есть о чем побеседовать.

Айна порывалась что-то сказать, но Ретвальд сжал ей ладонь, и сестра только и сделала, что молча кивнула и выскользнула из комнаты. Принц остался сидеть, где сидел, на скамье подле огня. С самого появления Артура он не сказал ни слова, словно язык проглотил. Он смотрел на Айтверна, высоко подняв голову и расправив плечи, и молчал.

Артур вытащил кинжал, провел пальцем по лезвию, слегка уколол, проследил, как выступила кровь — и швырнул оружие в сторону. Отстегнул от пояса ножны с мечом, позволил им рухнуть на пол, и пинком ноги отправил в дальний угол. Выхватил из сапог метательные ножи и двумя меткими бросками, один за одним, вогнал их в стену. Вытащил из рукава стилет и с размаху вонзил его в дубовую столешницу, по самую рукоять. Все. Больше оружия у него не осталось. Хотя убивать можно и голыми руками. Что ж, тогда придется отгрызть себе руки.

— Я недавно приносил тебе присягу, — хрипло сказал Артур. — И я очень не хочу ее нарушать.

— Я, — Гайвен чуть шевельнул губами, — освобождаю тебя от клятвы. Делай, что хочешь. И что велит тебе честь.

— Да пошел ты.

Артур рухнул на удачно подвернувшийся стул, откинулся на спинку, поджал под себя ноги. Его с Гайвеном разделяли каких-то четыре шага. Главное — не броситься на него. Главное — не броситься на него. Главное… Дьявол.

— Ты недоволен тем, что я и твоя сестра… — начал было принц, но Айтверн тут же перебил его:

— Недовольство было бы излишне мягким словом.

Гайвен закусил губу и не нашелся, что ответить.

— Я очень удивлен этой сценой, — Артур просто выплюнул эти слова прямо в точеное лицо Гайвена. — Как ваше высочество изволит объяснить мне то, что я увидел? Кто разрешил тебе распускать руки?

— Я не распускал рук. Я…

— Заткни свою поганую королевскую пасть, — перебил его Артур почти что с ненавистью. — Я еще не договорил. Ни один король на земле не имеет права даже пальцем коснуться моей сестры. И зайди я сюда чуть позже, успей ты ее обесчестить — меня бы уже не остановила никакая присяга. Ты бы лежал вот тут, на этом самом ковре, с перерезанным горлом.

— Артур, ты ничего не понял, — возразил Ретвальд. — Айна последний человек на свете, кому я хотел бы навредить. Да будь я проклят, если желал причинить ей зло.

— Ты чуть не причинил ей такое зло, какое и за целую жизнь не исправишь, — мрачно сказал Айтверн. — Ты понимаешь, что означает для девицы знатных кровей познать мужчину до брака? Замуж она уже не выйдет, никогда. Никакой человек в здравом уме не примет на себя чужой позор. Она — отверженная, пятно на семейном имени, и дорога ей одна — в монастырь. Эту судьбу ты хотел подарить Айне? Или потащил бы ее спешно под венец, в оправдание своего поступка и даже не думая, хочет ли она за тебя замуж сама?

Лицо Гайвена помертвело.

— Артур, — сказал он очень медленно, — ты глубоко ошибаешься, если считаешь, что этот поцелуй мог перейти во что-то большее. И, кажется, переоцениваешь меру моего непонимания устоев этого мира. Я поцеловал твою сестру. Но и в мыслях не имел ее соблазнить.

— Ты бы умер, если бы ее соблазнил. Застань я вас за соитием, я бы убил тебя, даже не размышляя, и плевать, что ты мой сюзерен.

Гайвен вздохнул.

— Артур… Я не такой дурак, каким, возможно, ты меня видишь. Мои губы коснулись губ Айны, но этим бы дело и ограничилось. Я не понимаю, зачем ты стоишь и распинаешься здесь о вещах, очевидных любому человеку чести.

Артур выдохнул. Протер воспалившиеся от усталости и гнева глаза.

— Прости, Гайвен. Похоже, я и в самом деле думаю о тебе хуже, чем стоит. Так что же получается, ты и в самом деле любишь мою сестренку?

Гайвен поднял голову и встретился с Артуром взглядом:

— Да, — твердо сказал принц. — В самом деле.

— Вот как?

Ретвальд не отвел глаз:

— Я не представляю для себя другой королевы.