Хроники Иберлена

Артур встал с дивана, прошелся по комнате и остановился у дальней стены, украшенной головой вепря, даже после смерти яростно скалившего клыки. Трофей старого герцога Квентина, отца лорда Данкана. Говорили, прежний владетель Стеренхорда был знатным охотником, и никогда не упускал возможности добыть добрую добычу. Он охотился на диких кабанов, волков, медведей, оленей. Лорд Данкан не раз рассказывал о подвигах своего отца, ходившего на крупного зверя порой чуть ли не в одиночку, будучи вооруженным одним мечом или кинжалом. Даже помня, что тень от любых подвигов вырастает с течением лет до размеров горы, к покойному герцогу все равно трудно было не питать уважения.

Артур стоял и смотрел на охотничий трофей давно почившего стеренхордского лорда, пока Гайвен не произнес:

— Я знаю, что она меня не любит. То, что она была со мной — это просто растерянность. Или игра. Или… Да какая уже разница. Но я для Айны просто друг, и хорошо еще, что друг. Гнусно с моей стороны было добиваться от нее ответных чувств, но искус оказался слишком велик.

— Рад, что ты это понимаешь, — сказал Айтверн, не оборачиваясь.

Он ждал следующих слов Ретвальда, и совсем не удивился, когда их услышал.

— Я не знаю, любит ли она кого-нибудь из живых. Но если говорить не только о живых, но и о мертвых, то мне кажется, она вполне могла бы полюбить Александра Гальса, выпади ей шанс узнать его поближе. Если это так, ты сегодня своими собственными руками лишил жизни человека, который был дорог Айне и мог бы со временем стать ей достойным женихом.

И вот тогда Артур обернулся, вновь поймав взгляд Гайвена.

— Рад, что ты понимаешь и это, — медленно сказал Артур.

Он пересек комнату и сел на скамью рядом с принцем. Вздохнул. Пожалел, что под рукой нет ничего, что можно было бы выпить — а спускаться за вином вниз совсем не хотелось.

— Я дурак, ваше высочество, и в последние дни я понимаю это, как никогда лучше, — сказал Айтверн, не отрываясь глядя в огонь. — Тогда, в том деревенском трактире… Разумеется, я подслушал ваш разговор. Я уже давно знал, что она не одобряет меня и тот образ жизни, который я веду. Лорд Раймонд вечно твердил, каким идеальным и несгибаемым должен быть Драконий Владыка, а я не был к этому готов. Вот и предпочитал казаться кем угодно, только не сыном своего отца. Я не хотел превратиться в тень своего идеального родителя. Наверно, я перестарался с этим. Айна осуждала меня, а я только смеялся в ответ и отмахивался от ее слов. Она перестала доверять мне, а потом встретила человека, который действительно был достоин доверия. Это ведь Александр спас ее, не я. Я был ужасно смешон в ту ночь. Носился с мечом наперевес, орал на всех подряд, едва слюной не брызгал. А Гальс просто пошел в темницу Эрдеров и все сделал. Я не удивлюсь, что она зла на меня теперь. Сам посуди, кто я такой? Я не тот человек, в которого стоит верить.

Артур наклонился вперед и крепко сжал Гайвену плечо.

— Знаешь-ка что, любезный принц. Присмотри за ней как следует, хорошо?

Глаза Ретвальда неожиданно сузились:

— Присмотреть? Это как вы себе представляете, герцог? Сначала вы грозитесь меня убить за то, что я целовался с вашей прелестной сестрой, а теперь сами просите меня за ней приударить?

— А что мне еще делать? — спросил Артур со злостью. — У нее никого не осталось. Отец и брат ее предали, а ее последний защитник ушел на тот свет, по их же вине. Забери ее к себе, я прошу тебя, — Айтверн пристально, жадно, едва ли не с мольбой вгляделся принцу в глаза. — Так ты это сделаешь? Ну же! Отвечай!

Лицо Гайвена Ретвальда вдруг стало непроницаемым, каким-то совершенно чужим и непонятным.

— Герцог Айтверн, — проговорил он с несвойственной ему обычно злостью, — да вы меня с кем-то попутали, не иначе. Я тебе не наездник, а твоя сестра — не лошадь. Я был бы счастлив, придись я ей по сердцу, но я не стану, слышишь ты, никогда не стану ее приручать! — И он сбросил руку Артура со своего плеча.

Айтверн хотел огрызнуться, но внезапно сник:

— Ты прав. Будь, что будет. Я не могу принуждать ни одного из вас — ни к чему. Я просто хочу, чтоб ты защитил ее от всего плохого, что есть в этом мире. Даже если этим плохим стану я сам.

Гайвен не ответил, и тогда Артур стал слушать затопившую комнату тишину. Впрочем, эту тишину нарушал не то смеющийся, не то плачущий треск сгорающих поленьев, и шепот обдувающего башню ветра, проскальзывающего сквозь щели в стене, и слабый шорох из угла. Не иначе, там скреблась мышь, достаточно смелая, чтобы не обратиться в бегство при виде сидящих в комнате людей. А потом пришел новый звук, расколовший и без того хрупкое молчание. Грянул дождь, не иначе принесенный собравшимися за ночь тучами. Тяжелые водяные капли замолотили по стеклу, и били они с такой силой, что впору было удивиться, почему стекло не разлетелось на осколки. Дождь гремел, с размаху ударяя по стенам, закрыв и без того погруженный в темноту мир шелестящей завесой.