Хроники Кадуола

«Госпожа Клара? Проницательная и наблюдательная старуха, все замечает. Дети приводят ее в замешательство, она обращается с ними грубовато. Думаю, что она поколачивает их тростью, когда у нее плохое настроение. Она меня не любит, и вам тоже доверять не станет. По возможности игнорируйте ее. От нее вы не получите никаких сведений. Возможно, что она ничего толком не знает. Так что же, вы готовы?»

«Готова, хотя нервничаю».

«Нет никаких причин для беспокойства. Теперь ваше имя — Марина Уэйлс. Так зовут одну нашу студентку, уехавшую на несколько недель повидаться с родителями».

Машина тронулась с места и стала возвращаться к вилле «Лукаста». Уэйнесс с сомнением смотрела на белое двухэтажное здание. Раньше ее беспокоила невозможность получить доступ в этот дом; теперь, когда появилась такая возможность, она беспокоилась пуще прежнего. И все же — чего бояться? «Если бы я знала, чего бояться, — подумала она, — то, наверное, боялась бы гораздо меньше». Что ж, отступать было поздно. Оливано уже вышел из машины и ждал ее с легкой усмешкой: «Не волнуйтесь. Вы студентка, от вас не ожидается обширный профессиональный опыт. Стойте в сторонке и наблюдайте, сегодня больше ничего не потребуется».

«А впоследствии?»

«Вам придется играть с двумя интересными, хотя и ненормальными детьми, которым вы, скорее всего, понравитесь — с чем связаны мои основные опасения, потому что они могут к вам слишком привязаться».

Уэйнесс осторожно вылезла из машины, заметив, что Ирена уже смотрит из окна второго этажа.

Психиатр и новоявленная аспирантка подошли к парадному входу. Дверь открыла госпожа Клара. «Доброе утро! — приветствовал ее Оливано. — Мадам Клара, разрешите представить вам мою ассистентку Марину».

«Что ж, проходите», — потеснившись, безразлично и хрипло отозвалась приземистая старуха с трясущимися руками, сгорбленная настолько, что голова ее постоянно наклонялась вперед. Ее седые волосы, казавшиеся грязноватыми, были неряшливо повязаны узлом на затылке; черные глазки зорко бегали из стороны в сторону; рот, искривленный судорогой или повреждением какого-то нерва, застыл в гримасе, напоминавшей усмешку, и придавал всему лицу выражение хронической циничной подозрительности, будто ее забавлял тот факт, что все окружающие пытаются скрыть уже известные ей отвратительные тайны.

Уэйнесс заглянула в столовую, справа от прихожей — за столом, вытянувшись в струнку и широко открыв глаза, сидели дети, неестественно притихшие и приличные, сжимая в руках по апельсину. Безразлично взглянув на доктора и Уэйнесс, они вернулись к своим грезам наяву.

По лестнице спускались длинные костлявые ноги Ирены Портильс. Она надела зеленую с желтыми узорами блузу и темную красновато-серую юбку. Ей этот наряд был явно не к лицу. Цвета не подходили к оттенку кожи, блуза была слишком коротка, а талия юбки находилась слишком высоко, в связи с чем подчеркивался уже полнеющий живот. Тем не менее, в первый момент, когда она появилась на лестнице, Уэйнесс снова показалось, что она увидела трагический призрак былой красоты, столь мимолетный, что он мгновенно исчез, как лопнувший мыльный пузырь, обнажив действительность изможденного страстями и отчаянием существа.

Ирена с удивлением и без всякого удовольствия посмотрела на новоприбывшую. Доктор Оливано игнорировал ее реакцию и деловито произнес: «Это Марина Уэйлс. Она уже заканчивает курс и выполняет обязанности моей ассистентки. Я попросил ее поработать с Мироном и Лидией на интенсивной основе с тем, чтобы ускорить их лечение, так как в настоящее время не вижу никаких признаков прогресса».

«Не совсем понимаю».

«Все очень просто. Марина будет приходить каждый день и проводить какое-то время с детьми».

«Приятная неожиданность, — медленно ответила Ирена. — Но я не уверена, что это удачная идея. У нас в доме все может пойти кувырком».

«В таком случае нам придется принять другие меры, о которых я уже упоминал раньше. Годы проходят, и мы не можем позволить себе ничего не делать».

Ирена и госпожа Клара одновременно принялись пристально изучать Уэйнесс. Уэйнесс попыталась улыбнуться, но было ясно, что она произвела неблагоприятное впечатление.

Ирена снова повернулась к доктору и холодно спросила: «В чем именно будет заключаться это весьма неудобное вмешательство в нашу жизнь?»

«Никаких особенных неудобств Марина вам не причинит, — возразил Оливано. — Ей поручено как можно больше играть и заниматься с детьми. По сути дела, она будет составлять им компанию, чтобы пробудить в них интерес к окружающему миру, применяя любые средства, которые покажутся ей целесообразными. Она будет приносить с собой какие-нибудь закуски, чтобы ничем вас не обременять. Я хотел бы, чтобы она пронаблюдала, чем дети занимаются на протяжении дня — с самого утра до тех пор, когда они ложатся спать».

«Вы позволяете себе бесцеремонное вмешательство в нашу личную жизнь, доктор Оливано!»