Хроники Кадуола

«Я заметила еще кое-что — в высшей степени любопытное обстоятельство. Мы пошли прогуляться по пампе, и Лидия нашла красивый белый камешек. Сегодня утром она не могла его найти — потому что я по ошибке положила его в коробку с точилками для карандашей. Лидия повсюду искала свой камешек, его потеря ее явно огорчала. В конце концов она пожаловалась Мирону: «Мой белый камень пропал!» Мирон посмотрел по сторонам, направился прямо к коробке с точилками, открыл ее и бросил камешек Лидии в руки. Это Лидию нисколько не удивило. Я спросила ее: «Как Мирон узнал, что камешек в коробке?» Но она только пожала плечами и пошла рассматривать книжку с картинками. Позже, когда дети пошли в столовую обедать, я спрятала красный карандаш Мирона в песке, в углу песочницы. После обеда дети вышли на двор. Мирон начал рисовать, но его красный карандаш исчез. Мирон посмотрел по сторонам, направился прямо к песочнице и сразу вынул карандаш из песка. А потом он посмотрел на меня с очень странным выражением, как будто, по его мнению, я глупо пошутила или потеряла рассудок. Я чуть не рассмеялась. Но на самом деле в этом нет ничего смешного. Получается, что Мирон, способный делать разные удивительные вещи, к довершение ко всему еще и ясновидец!»

«Нечто подобное упоминается в литературе, — с сомнением ответил Оливано, — но авторы, как правило, остерегаются делать окончательные выводы. Способности такого рода проявляются очень редко; говорят, они достигают максимума в период полового созревания, а затем идут на убыль». Психиатр задумался и прибавил: «Я не хотел бы заниматься этим вопросом профессионально, и вам посоветовал бы держать свои мысли по этому поводу при себе. Не следует подчеркивать обстоятельства, на основании которых можно было бы заключить, что Мирон еще ненормальнее, чем мы думали раньше».

Несмотря на уравновешенность и бесстрастность замечаний психиатра — а может быть именно потому, что они были чрезмерно уравновешены и бесстрастны — Уэйнесс не могла не возразить: «Но Мирон не сумасшедший! Да, у него есть свои странности, а его попытки сохранять достоинство могут кому-то показаться смешными, но в конечном счете он чувствительный, послушный и во всех отношениях милый мальчуган!»

«Ага! Еще неизвестно, кто из вас кого обвел вокруг пальца!»

«Я к нему привязалась — боюсь, что вы правы».

«Тогда, может быть, вам будет небезынтересно узнать, что Мирон и Лидия, будучи несомненно братом и сестрой, детьми Ирены Портильс ни в коем случае быть не могут. Их генетический материал с ней несовместим».

«Я ничего другого и не ожидала, — отозвалась Уэйнесс. — А что вам поведали кольцевые слои волос?»

«Результатов анализа еще нет, но я должен их получить к среде. Не знаю, удалось ли мне обмануть Ирену рассказом о вирусе, но придется, по-видимому, продолжать в том же духе и заверить ее, что она вне опасности и может не делать прививки. Кроме того, я ей скажу, что в воскресенье вы должны будете помогать мне в институте, и если в следующий понедельник у детей снова будет заметна апатия, даже если рецидив окажется не столь интенсивным, вы должны будете немедленно меня вызвать — я не хочу повторения их психологического срыва».

Выходные дни прошли без особых происшествий. Как обычно, в среду утром доктор Оливано подъехал на автомобиле к вилле «Лукаста». Начинался еще один прохладный день — бледный солнечный свет едва пробивался сквозь высокую дымку, и со склонов Анд дул настойчивый порывистый ветер. Уэйнесс и дети, привыкшие к прихотям местной погоды, сидели за столом на дворе. Сегодня Мирон и Лидия сидели вместе, рассматривая картинки в книжке, изображавшей всевозможных диких животных, земных и неземных.

«Всем привет! — энергично воскликнул Оливано. — Чем мы сегодня занимаемся?»

«Изучаем Вселенную снизу доверху, — доверительно сообщила Уэйнесс. — Мы разглядываем картинки и разговариваем. Лидия иногда читает, что написано в книжке, а Мирон рисует иллюстрации — когда он не ленится, у него хорошо получается».

«Мирон все может», — коротко сказала Лидия.

«Нисколько не сомневаюсь! — отозвался Оливано. — Тебе тоже не откажешь в сообразительности».

«Лидия уже хорошо читает», — заметила Уэйнесс и показала пальцем на картинку: «Это кто, Лидия?»

Девочка удивленно посмотрела на нее: «Здесь написано «лев»».

Уэйнесс взяла книжку, повернула страницу, закрыла картинку ладонью и спросила: «А на этой странице кто?»

«Не знаю. Здесь написано «тигр», но я не могу сказать, кто на картинке».

«Ты совершенно права! Авторы могли ошибиться и написать «тигр» под картинкой, изображающей зайца. Но в этот раз они не соврали — на картинке действительно тигр».

«А как насчет Мирона? — спросил психиатр. — Он тоже читает?»

«Еще как — лучше нас с вами! Мирон, будь хорошим мальчиком, прочти нам что-нибудь».

Мирон с сомнением наклонил голову и ничего не сказал.

«В таком случае покажи мне зверя, который тебе нравится».

Сначала Мирон, казалось, пропустил просьбу мимо ушей, но через несколько секунд стал внезапно листать страницы и показал картинку, изображавшую оленя на фоне заснеженных гор.