Хроники Кадуола

Змей был закончен только через пару часов после полудня, когда ветер налетал случайными порывами, перемежавшимися периодами полного затишья. Поколебавшись, Уэйнесс решила не вмешиваться, хотя она опасалась того, что запуск змея кончится плачевной катастрофой.

Брат и сестра вынесли змея со двора, пересекли улицу Мадуро и стали осторожно пробираться по каменистой, поросшей кустарником степи, простиравшейся на юг. Уэйнесс последовала за ними.

Лидия держала шнур, пока Мирон отходил по ветру со змеем в руках; пленка хлопала на ветру, многочисленные лопасти и закрылки трепетали, как птичьи перья. Мирон повернулся лицом к сестре, ветер подхватил изощренную конструкцию — и, вопреки пессимистическим прогнозам Уэйнесс, змей стал резво подниматься в небо, выше и выше, по мере того, как Лидия разматывала шнур. Оглянувшись, девочка взглянула на Уэйнесс и слегка усмехнулась. Мирон наблюдал за полетом змея без удивления и без энтузиазма, но с почти суровым, серьезным вниманием. Змей парил в вышине, не подчиняясь ветру — каждая из причудливых лопастей и поверхностей Мирона выполняла свою функцию безукоризненно. Уэйнесс смотрела в небо, как завороженная.

Ветер то усиливался, то ослабевал, но змей приспосабливался к изменениям, чуть поворачиваясь, чуть ныряя, но практически игнорируя прихоти стихии — змей Мирона презирал стихию!

С гор налетел неожиданно резкий порыв ветра. Длинный шнур воздушного змея оторвался и медленно упал на землю. Освобожденный змей величественно поплыл по ветру, направляясь в неизвестность, и скоро его уже невозможно было разглядеть; было очевидно, однако, что падать он не собирался.

Мирон и Лидия некоторое время неподвижно стояли, глядя вслед воздушному змею и слегка опустив уголки губ, но ничем больше не выказывая своих чувств. Уэйнесс подумала, что запуск, по сути дела, оказался успешным. Ей показалось, что Мирон и Лидия тоже удовлетворены результатом. Мирон обернулся и встретился глазами с Уэйнесс — что он хотел сказать этим взглядом? Уэйнесс промолчала. Лидия стала прилежно сматывать шнур. Как только она закончила, все трое стали возвращаться к дому. На лицах брата и сестры не было разочарования — только задумчивость.

Какое-то время они сидели на диване в гостиной, просматривая новые книги. Уэйнесс удивилась, заметив, что Мирон терпеливо перелистывает толковый словарь, просматривая страницу за страницей без каких-либо признаков заинтересованности. «Это вполне естественно, — сказала она себе. — В словаре нет ничего захватывающего или развлекательного».

Ирена вернулась с работы, уставшая и расстроенная больше обычного. Она сразу поднялась к себе в комнату, никому ничего не говоря. Уэйнесс вскоре попрощалась с детьми и вернулась в гостиницу.

Вечером позвонил Оливано: «Как прошел сегодняшний визит?»

«Достаточно хорошо. Лидия и Мирон построили и запустили красивого воздушного змея, он взлетел очень высоко. Но шнур порвался, и теперь этот змей летает где-то над пампой. Когда я уходила, Лидия рассматривала изображение стегозавра, а Мирон изучал карту созвездий Ойкумены. Он уже прочел толковый словарь. Клара гремела кастрюлями, а Ирена со мной не разговаривала».

«Еще один день в жизни обитателей виллы «Лукаста»! А я сегодня получил подробные результаты анализа крови Ирены. Как я и подозревал, она принимает какой-то наркотик неземного происхождения — в лаборатории не могут в точности определить, какой именно».

«Я тоже подозревала нечто в этом роде. По утрам, уходя на работу, она опрятна и держит себя в руках. После работы она спешит домой растрепанная, как чучело огородное, и со всех ног бежит к себе наверх».

Оливано придал голосу беспристрастно-казенное выражение: «Принимая во внимание все обстоятельства, становится совершенно ясно, что Ирену Портильс невозможно считать подходящим опекуном для Мирона и Лидии. Я намерен как можно скорее переместить их в место проживания с лучшими условиями».

Уэйнесс постепенно усваивала неизбежность перемен, не суливших ей ничего хорошего: «Когда это произойдет?»

«Юридический процесс займет два или три дня, в зависимости от того, насколько мучает подагра старого судью Бернарда. После этого не будет никаких оснований для промедления, хотя те или иные задержки неизбежно возникают. Для всех заинтересованных лиц было бы лучше, если бы вы не присутствовали, когда детей будут увозить».

«Значит, мне пора прекратить визиты?»

«Боюсь, что да — и чем скорее, чем лучше».

«Сколько у меня времени? Два дня? Три?»

«Не больше трех дней, насколько я понимаю. Я буду рад окончательно решить этот вопрос — ситуация в вилле «Лукаста» настолько неустойчива, что даже у меня появились признаки какого-то невроза».

10

Уэйнесс растерянно опустилась в кресло и уставилась в пустоту. Мало-помалу эмоции улеглись, ум прояснился; осталось лишь горькое ощущение раздражения всем и вся, в том числе доктором Оливано и его незыблемым благоразумием.