Хроники Ламмеры: Летучий Фрегат

Мариам из клетки глядела на берег реки, где когда-то играла с братом. Зелёные листья пальм закрывали много пространства от палящего Сэн, однако не защищал от них металлические клетки с преступниками, полными беспомощности и ярости из-за того, что попались и лишились надежды дать отпор Лакшата. Однако среди них, в другой клетке, сидел чрезвычайно буйный шандиец, не желающий мириться со своей участью: он всеми силами старался разломать клетку в самых разных местах, только бы выбраться, и во время этого действа умудрялся кидаться оскорблениями в сторону Малики. И когда Мариам обратила на него внимание, тотчас узнала в его лице няньку по имени Алмади, что при дворе заботился о принцессе и принце, как о родных детях, вместе с Евой и Майрой, что остались сейчас наедине с тревожными мыслями о смерти этого шандийца. Мариам еле сдерживала эмоции и уже намеревалась разрушить клетку силой войдерума, однако, когда она встала, за руку внезапно схватила мягкая рука с потрёпанными когтями. И когда она взглянула вниз, увидела изнеможённого кота-зверолюда, что с затухшим блеском глаз смотрел на решительную Мариам, а потом сказал: "Брось, шандийка. Если ты не вмешаешься, тебя ещё смогут пощадить."

Слабый вид этого зверолюда и пораженческий настрой бесил Мариам, но в самом деле атаковать прямо сейчас было бы слишком опасно, и маскировка Базиля была бы нарушена. Тогда Мариам решила взглянуть на брата и ждать от него указаний, но тот лишь быстро дал сигнал, показав вперёд выставленную ладонь — "жди".

Но на удивление наших агентов ни один стражник не подошёл утихомирить преступника, однако из палатки вышла высокая женщина с увесистым шейным ожерельем и медленно направлялась к буйному Алмади, после чего Базиль обомлел и встал как вкопанный, наблюдая за каждым её действием, словно мышь, загнанная в угол, чья ошибка может стоить жизни. Эта женщина кинула на преступника кошачий взгляд и сказала: "Хоть ты и преступник, право брыкаться ты имеешь. Но закон есть закон, а моё право и обязанность — по этому самому закону буйных устранять." Тогда она протянула к нему руку, а зверолюд в камере с Мариам тихо сказал: "Ему конец." Но слова те разбились о странный мелодичный свист, будто призывающий бороться — Базиль подал сигнал к атаке!

Мариам в миг мощной звуковой волной выбила дверь клетки, после чего часть преступников оказалась на свободе, а высокая шандийка остановилась и с отвращением глядела на это действие, после чего приказала усмирить бунтарей: "Эти люди должны быть казнены во время празднования. Если кто-нибудь из них умрёт раньше, ваши головы окажутся на плахе!" Тогда Мариам взглянула на ошарашенного зверолюда и велела сражаться:

— Чего ты сидишь? У вас ещё есть надежда, вперёд! — приказала Мариам.

— Н-но кто ты? — не мог отойти от шока зверолюд.

— Тебе это знать необязательно, лучше сам назовись! — спросила, не отводя глаз от лидера-шандийки.

— Пэйт. Пэйт Кно!

— Вставай и дерись, Пэйт Кно, живо!

Когда повстанцы начали яростно давать бой стражникам, высокая шандийка обратила свой взгляд на Мариам и Базиля, после чего узнала пропавшую без вести принцессу и "мёртвого" принца и медленно ступала к ним, излучая странный войдерум, заставляющий считать свои действия неправильными. Каждый её шаг будто был громче всего на свете, а Базиль и Мариам к её прибытию были обязаны искупить свою вину, но за что? Что-то в этой женщине было явно не так, но только Базиль успел её узнать, как она сама представилась:

"Принц и принцесса явились на родину, чтобы нарушить покой и законы этих земель? Вам нужен трон моей Госпожи? Её золото? Могущество? Слава? Ничтожные глупцы! Справедливость воздаст вашим тёмным деяниям и обрушит свой молот на головы узурпаторов. Падите ниц и просите прощения у руки закона, ибо я — генпрокурор великой Империи Лакшата и верная подданная Госпожи, и имя мне Рур Хафез, Судия! Сломи, сломи же их! Сломи и дай им по заслугам, Преступление и Наказание!

Глава 23 "Однажды мы скрестим мечи вновь. Часть 2"

Палящий Сэн нашёптывал тихо гимн войны, что отражался на горячих песках вдоль баррикад и укреплений и заглядывал на поле будущей брани блеском на стволах артиллерийских орудий и медалях бравых солдат.