Хроники Маджипура

Поскольку Иньянна была новичком, действовать ей было легко. Не все торговцы Большого Базара благодушно относились к гильдии воров, некоторые знали в лицо Лилэйв, Атэйва, Сидэйна и остальных и приказывали им убираться из своих лавок, едва те там появлялись. Но молодой человек Калибай был неизвестен никому, и Иньянна могла бы обирать лавки в здешнем столпотворении еще несколько лет, прежде чем ее начали бы узнавать.

Опасность грозила не столько от владельцев лавок, сколько от воров других семейств Базара. В лицо они ее пока не знали, а глаза у них были намного зорче, чем у торговцев, и за первые десять дней ее трижды хватали за руку. Страшно было чувствовать чужую руку на своем запястье, но она никогда не терялась, оставалась спокойной и говорила просто: «Вы нарушаете договоренность. Я Калибай, брат Агормэйла». Это действовало мгновенно, и после третьего случая ее больше не беспокоили.

Но решиться самой на такие действия оказалось гораздо сложнее. Сначала она не умела отличать законных воров от любителей и колебалась, хватать крадущего за руку или нет. Она удивительно легко научилась замечать кражи, но если рядом не было кого-то из клана Агормэйла, чтобы посоветоваться, то ничего не предпринимала. Разумеется, постепенно она начала узнавать многих законных представителей гильдии, хотя все равно почти каждый день замечала новую фигуру, роющуюся среди товаров, и, наконец, через несколько недель она решилась, думая, что если наткнется на законного вора, то всегда может извиниться. Суть системы заключалась в том, чтобы не просто красть, но и охранять, и она понимала, что отлынивает от обязанностей.

Первой ее задержанной оказалась угрюмая девушка, воровавшая зелень; говорить Иньянне ничего не пришлось, поскольку девушка в ужасе выронила все и улетучилась. Следующим оказался старейший вор, дальний родственник Агормэйла, который любезно разъяснил Иньянне ее ошибку, зато третий был любителем, но не испугался и отвечал на увещевания Иньянны руганью и невнятными угрозами. Иньянна холодно ответила, что семь человек следят за ними и немедленно вмешаются в случае затруднений, после чего испарился и этот. В дальнейшем она не испытывала сомнений и действовала спокойно и уверенно.

Само по себе воровство не тревожило больше ее совесть, но в глубине души она ждала мести Короля Снов, считая, что погрязла в грехах, и когда, еще не заснув, закрывала глаза, кошмары и мучения лихорадили душу, но то ли Король Снов не считал мелкие кражи грехом, то ли он и его помощники наказывали за более тяжкие преступления, то ли у него просто не хватало на нее времени, но по каким-то причинам он не посылал ей посланий. Правда, порой она видела его во сне – жестокого, старого великана-людоеда, посылавшего дурные вести с обожженного и бесплодного Сувраеля, – но в этом не было ничего необычного, поскольку время от времени он появлялся в снах у каждого, и это ничего не означало. Иногда Иньянна видела благословенную Леди Острова Сна, нежную мать Коронала Лорда Малибора, и ей казалось, будто она печально покачивает головой, словно говоря, что горько разочаровалась в своей девочке Иньянне. Но упрекать тех, кто сбился с праведного пути, было выше сил Леди, и при таком отсутствии нравственных поправок Иньянна быстро научилась смотреть на новую профессию как на что-то обычное.

Со временем она взяла в любовники Сидэйна, старшего брата Лилэйв.

Ростом он был ниже Иньянны и так костляв, что обниматься с ним в постели было небезопасно. Но человек он был мягкий и задумчивый, сносно играл на карманной арфе и пел старинные баллады чистым воздушным тенором. Чаще всего они ходили теперь на дело вместе, и она находила его самым приятным спутником. Пришлось, правда, произвести некоторую перестановку спальных мест в логове Агормэйла, чтобы проводить ночи вместе, но остальные смотрели на это милостиво.

В компании Сидэйна она забредала все дальше и дальше по улицам чудесного города. Часто они за час-два выполняли дневную норму и были свободны весь оставшийся день: общая договоренность воров Большого Базара позволяла красть столько, сколько можно взять с прилавка, но не больше, и, покончив с делами, Иньянна выходила на улицы Ни-Мойи. Одним из ее любимых мест стал Парк Легендарных Животных в холмистом пригороде Гимбелия, где она могла часами бродить среди давно вымерших животных, населявших Маджипур до появления цивилизации. Она любовалась шатконогими димилионами, хрупкими длинношеими створчатыми чомперсами, высотой в два роста скандара, изысканными сигимонами с густо заросшими мехом кончиками хвостов, неуклюжими на вид большеклювыми птицами зампидон, что некогда покрывали небо над Ни-Мойей огромными стаями, а сейчас остались только в Парке.

Изобретенные в древние времена механизмы и приспособления заговаривали всякий раз, когда кто-нибудь из прогуливающихся подходил близко к экспонатам, сообщая название и место их обитания. Еще в Парке имелись прелестные уединенные поляны, где Иньянна и Сидэйн молча прогуливались рука в руке, потому что Сидэйн не был болтуном.