Хроники Маджипура

Хайрог подарил ей долгий прикидывающий взгляд.

– Цепочка лишь прилагается к резьбе, – сказал он наконец, – а поскольку сувенир подарен, то с цепочкой будет так же. – Он подобрал изящные золотые звенья к маленькому шарику и упаковал безделушку в коробочку.

– С цепочкой по меньшей мере двадцать пять ройялов, – пробормотал пораженный Сидэйн, когда они вышли. – Иньянна, давай зайдем в другой магазин и продадим?

– Это подарок, – холодно ответила она. – Я надену его завтра вечером, к обеду на Нарабальском островке.

Она не могла пойти на обед в платье, которое носила вечером, а чтобы найти другое такое же нарядное и воздушное, пришлось потратить два часа в лавках Большого Базара. Наконец она наткнулась на одно, скрывающее наготу чисто символически, однако окутывающее тело тайной. Она надела его к обеду на Нарабальском островке, и глобус висел на цепочке, покоясь в ложбинке между грудей.

В ресторане ее ждали. Сойдя с парома, она была встречена темным, сосредоточенным врооном в герцогской ливрее, проводившим ее сквозь буйную зелень листвы, виноградных лоз и папоротников в тенистую беседку, уединенную и душистую, находившуюся в части островка, которую густая растительность отделяла от основной площади ресторана. Здесь за мерцающим столом из полированного дерева ее ждали трое; виноградные лозы образовывали шатер над головой, и с их толстых стеблей свешивалась гирлянда гигантских синих цветов. За столом сидели Дюранд Ливолк, подаривший ей резную безделушку, стройная темноволосая женщина, такая же гладкая и лоснящаяся, как стол, и человек вдвое старше Иньянны, хрупкого телосложения, с тонкими поджатыми губами и мягкими чертами лица. Все трое были одеты столь роскошно, что Иньянне сделалось неловко за свои лохмотья.

Дюранд Ливолк встал и подошел к ней со словами:

– Вы сегодня еще прелестнее, чем тогда. Идемте, я представлю вам своих друзей. Моя приятельница, госпожа Тискорна, и…

Изящный человек встал.

– Галайн из Ни-Мойи, – сказал он просто, мягким и невыразительным голосом.

Иньянна смутилась, но лишь на мгновение. Она-то решила, что постельничий хочет ее для себя, теперь же до нее дошло, что Дюранд Ливолк просто приглашал ее для брата герцога. Негодование на миг вспыхнуло в ней, но сразу угасло. Что тут оскорбительного? Многим ли молодым женщинам довелось обедать на Нарабальском островке с братом герцога? И если кому-то покажется, что ее используют, пусть так.

Место ей приготовили рядом с Галайном. Она села, и вроон мгновенно подал поднос с ликерами, все совершенно незнакомые, она выбрала наугад один, с привкусом горных туманов, и сразу же начало покалывать щеки и в голове зазвенели колокольчики. Начался легкий дождь, стуча по блестящим широким листьям деревьев и виноградным лозам, но ни капли не проникло в беседку. Буйная зелень тропиков на этом островке выращивалась под искусственными дождями, имитирующими климат Нарабала.

– У вас есть здесь любимые блюда? – осведомился Галайн.

– Полагаюсь на ваш вкус.

– Благодарю. У вас иное произношение, чем в Ни-Мойе.

– Я из Велатиса, – объяснила Иньянна, – и приехала сюда только в прошлом году.

– Мудрое решение, – заметил Дюранд Ливолк. – А можно узнать, что побудило вас к этому?

Иньянна рассмеялась.

– По-моему, не стоит рассказывать эту историю сейчас.

– У вас очень милый выговор, – сказал Галайн. – Мы здесь редко вспоминаем о Велатисе. Красивый город?

– Едва ли.

– Угнездился в Гонхарах. Наверное, красиво, когда со всех сторон величественные горы?

– Может быть. Но, прожив там всю жизнь, не обращаешь внимания на величие. Возможно, даже Ни-Мойя покажется клеткой тому, кто здесь родился и вырос.

– Где вы живете? – поинтересовалась Тискорна.

– В Стрилэйне, – ответила Иньянна, а затем добавила: – На Большом Базаре.

– На Большом Базаре?

– Да, под рядами с сыром.

– И по каким же причинам, – сказала Тискорна, – вы избрали это место своим домом?

– Ну, – беспечно произнесла Иньянна, – там ближе всего до моей работы.

– В молочных рядах? – воскликнула Тискорна. В голосе ее слышались нотки ужаса.

– Вы меня не так поняли. Я работаю на Базаре, но не торгую. Я воровка.

Слово слетело с губ молнией, ударившей в вершину горы. Иньянна перехватила испуганный взгляд Галайна к Дюранду Ливолку, а лицо последнего налилось кровью. Но они были аристократами и вели себя соответственно.

Галайн первым оправился от удивления и, холодно улыбнувшись, сказал:

– Я всегда верил, что профессия накладывает отпечаток. В вашем случае это грация и остроумие. – Он коснулся своим бокалом бокала Иньянны. – Я приветствую вора, открыто заявляющего, что он вор. Такая откровенность отсутствует у многих честных людей.