Хроники Миланы Грей:Полукровка.

– Не мотай так! – крикнул Коннон, я аж вздрогнула, но глаза не открыла. – Заново давай, только круги поменьше, – я сосредоточилась и повторила, учитывая «Не мотай так». –

Тля! Милана, что ты представляешь? – напугал меня он, я чуть палочку из рук не

выронила.

«Тля? – недоумевала я. – Он назвал меня насекомым, высасывающим сок из листьев? Или

это он вместо «Блин»? Нет, не мог он меня насекомым назвать. Или мог?»

– Ну… – затупила я. – Кровь.

– Воздух и то эффективней!

– Я первый раз использую это заклинание. Хватит орать на меня! – не сдержалась я и

крикнула на него.

Он взглянул на меня удивленно и спокойно сказал:

– Ладно. Попробуй ещё раз.

Ну, вот, теперь он подумает, что у меня нет фантазии, так ещё я и истеричка…

Я закрыла глаза, подставила палочку к руке, глубоко вдохнула. Воздух проходит через

гортань, трахею, попадает в легкие, наполняет их, ребра раздвигаются. Я произнесла

заклинания и начала медленно отводить палочку.

– Смотри, – тихо сказал Коннон.

Я открыла глаза: палочка наматывала ток, исходящий из ладони, на глухо трещащий шар, будто на клубок. Голубая нить сверкала и переливалась.

– Вау… – протянула я и нечаянно сбилась. Шар лопнул, обдав ладони теплом. Я взглянула

на Коннона.

– Милана, – выдохнул он. После небольшой паузы Коннон поднял на меня взгляд и

спросил, потирая шею: – У тебя есть воспоминания о ярких эмоциях?

– Ну, не знаю даже.

Коннон размышлял, почесывая затылок. Я, виновато опустив голову, наблюдала, как он

расчищает ногой снег впереди себя. В голове не было ничего, что он требовал от меня, никаких мыслей, никаких идей. Его глаза коварно блеснули. Он посмотрел на меня

исподлобья и поднял голову.

– Наверно, мистер Блек Фаст был прав, – сказал он, пристально смотря на меня. Его глаза

не были равнодушными, они просили, предвкушали что-то. Когда они не скрывали его

чувств, эмоций, глаза кардинально менялись, становились бездонными, глубокого серого

цвета.

Я возмутилась: «Неправда! Далеко не правда! Я могу много, и мои родители погибли ни

как глупцы… Как герои. Мои родители герои! Никто не смеет обвинять в этом меня и

моих родителей». Во мне всё закипело, у меня было единственное желание – доказать, доказать, что Блек Фаст не прав.

Не ответив на глупое суждения, я закрыла глаза, и направила всю энергию на заклинание.

От злости рука тряслась. «Ви интерна!» - выкрикнула я, отводя волшебную палочку от

ладони, и распахнула глаза. Молния наматывалась на растущий шар. Воздух

наэлектризовался, шум шара стал громче.

– Отбрось его, – приказал Коннон, когда заклинание прилично разрослось.

Я дернула палочкой, и шар в секунду преодолел три метра и разбил в дребезги, выложенный вдоль каменной дороги, и оставил черное пятно на его месте. Я раскрыла

рот.

– Получилось! Видел? – удивилась я. – Ты это видел? – уже широко улыбаясь, спросила я.

Коннон сдержанно усмехнулся, смотря на мое празднование. – Можно ещё?

– Давай.

Я ещё немного потренировалась, и Коннон потащил меня в школу. Несмотря на радость я

чувствовала себя истощенной, даже голова побаливала и туго соображала. Наверно, по

мне было видно, что я вся расклеилась, раз Коннон спросил, как я себя чувствую, на что я

не стала врать и призналась, что плохо. Он дал мне карамельку - противно сладкую, но от

неё мне стало полегче.

Коннон проводил меня до секции «Б», и мы распрощались.

Глава 17.

Занятия проходили каждую ночь. Коннон доводил меня до истерики, его манера

преподавать была далека от совершенства, но я поставила себе цель и шла к ней.

Единственное, что меня раздражало, - то, что когда я учила новые заклинания и

тренировалась до изнеможения, он занимался своими делами: читал книгу с жуткой

обложкой с черепом, что-то писал в тетрадь, зарисовывал - но как назло никогда не

выпускал меня из вида и не давал мне расслабиться хоть на минутку.

Занимались мы на том же месте, после каждого занятия он кормил меня шоколадом, конфетами или кубиками сахара, говорил, что сладкое восстанавливает энергию и

помогает работать моей глупой голове. Каждую ночь он провожал меня до гостиной «Б»

класса, чтобы проследить, что я дошла и не свалилась по пути.

Темные маги продолжали держать школу в страхе. Учителя ждали, а мы искали

информацию о Полукровке, но никак не могли понять, зачем она бездушным. За один

день поля не спахать, да мы и за два дня не спахали, за три… В общем, мы до сих пор не

знали, кто Полукровка, как узнать, кто она, и что от неё нужно темным.

Оливия занималась зельем, и как оказалось, оно было сложнее, чем мы думали. Большую

часть времени мы искали ингредиенты. Зелье готовилось не один день, и вот на

четвертые сутки мы, наконец, воспользовались им.

Сердце отбивало частый ритм. От волнения меня поташнивало. Но паники в нашей

компании и так хватало, и я настойчиво пыталась взять себя в руки.

– Надо проверить, действует ли оно правильно, а то вид у него … эм… заторможенный, –

рассматривал Эвана Оливер. Он волновался, что кто-нибудь зайдет в кабинет математики, куда мы притащили старосту, угостив пирожком с зельем.

– Спросите у него что-нибудь, – посоветовал Фред через приоткрытую дверь, стоя на

шухере.