Хроники Нарнии Том 1

 — Отличный бросок! — сказал Аслан. — А теперь пришла пора совершить коронацию короля Нарнии Фрэнка и его королевы Элен.

 Только теперь дети обратили на них внимание. Правители были облачены в какие-то странные, прекрасные одежды, ниспадавшие роскошными складками с их плеч до самой земли; четыре гнома несли шлейф мантии короля, а четыре нимфы — шлейф королевы. Головы их оставались непокрытыми, и распущенные волосы Элен свободно струились вниз, отчего она удивительно похорошела. Но не волосы и одежды изменили их почти до неузнаваемости. На их лицах явилось совсем новое выражение. Все грубое, сварливое и хитрое, что запечатлелось на лице Фрэнка за годы его работы кэбменом, бесследно отлетело, словно унесенное юным нарнианским ветром, и оттого яснее проступили всегда присущие ему смелость и Доброта. То ли воздух нового, юного мира свершил с ним эту перемену, то ли его беседа с Асланом, то ли что еще, но результат был очевиден.

 — Попомните мое слово! — шепнула Летунья на ухо Полли. — Мой прежний хозяин изменился почти так же сильно, как и я! Да, теперь-то он стал настоящим хозяином!

 — Хорошо, только не бормочи мне в самое ухо, — попросила Полли. — Это ужасно щекотно.

 — А теперь, — сказал Аслан, — тот, кто так перепутал вон те деревья, пусть их распутает. Посмотрим, что там есть.

 И Дигори увидел, что неподалеку тесной группой растут четыре дерева, и их ветки так переплетены — или зашнурованы, или связаны своими побегами? — что пространство между ними стало очень напоминать клетку в зоопарке. Туда направились два Слона и несколько гномов с топорами. Вскоре совместными усилиями они распутали это сплетение. Внутри оказались три удивительных создания. Во-первых, молоденькое деревце, словно сделанное из золота; во-вторых, другое деревце, казавшееся серебряным; но самым чудным был третий предмет — какой-то грязный субъект в страшно извозюканной одежде, — скорчившись, он сидел на земле между этими деревцами.

 — Ух ты! — выдохнул Дигори. — Это же дядя Эндрю!

 Чтобы понять происходящее, нам следует вернуться немного назад. Как вы помните, добрые Звери, приняв дядю за дерево, немало потрудились, чтобы посадить его в землю и как следует полить. Когда обильная поливка привела старого джентльмена в чувство, он обнаружил, что промок насквозь и вдобавок кем-то старательно закопан в землю, которая к этому времени успела уже превратиться в жидкую грязь. Неудивительно, что он начал кричать и стонать. Это в некотором отношении сослужило ему добрую службу, ибо наконец-то убедило всех — и даже Вепря! — что он не дерево. Пришлось его снова откопать, но брюки пострадавшего при этом пришли в непоправимо плачевное состояние. Как только ноги дяди освободились, он предпринял дерзкую попытку стрелой рвануть с места. Но Слониха быстро закинула свой хобот петлей вокруг его талии, и попытка к бегству на том закончилась. Собравшиеся Звери долго судили, рядили и все-таки решили: раз неизвестно, кто он такой — может, то самое Нозло (или Злоужа) ? — то его надо подержать в укромном местечке, откуда он не сбежит. А потом придет Аслан, посмотрит на него и скажет, что делать. Поэтому вокруг того места, где сидел дядя Эндрю, устроили нечто вроде клетки или курятника. И так как они были очень добрые Звери, то принялись таскать и предлагать ему все, что он мог, по их разумению, съесть.

 Осел собрал огромную кучу чертополоха и перекидал его весь в клетку; но дядя Эндрю, судя по всему, не проявил к этому деликатесу никакого интереса. Белка обрушила на него настоящий град орехов: но он только и делал, что закрывал голову ладонями и всячески старался увернуться от них. Несколько птиц носились взад и вперед, а потом изо всех сил старались засунуть ему в рот червячков. Но особую доброту проявил Медведь. Все время от полудня до вечера он потратил на поиски гнезда диких пчел, а когда, наконец, отыскал, то, вместо того, чтобы съесть мед самому (чего ему страшно хотелось), это достойное существо вернулось со всей добычей к дяде Эндрю. Но Медведь сделал грубую ошибку. Он скатал всю эту сладкую и липкую массу в ком и перекинул его через ограду. К несчастью, комок шлепнулся дяде Эндрю прямо в лицо. А надо сказать, что далеко не все пчелы были мертвыми. Сам Медведь и не подумал бы обидеться, если бы кто-нибудь швырнул медовые соты ему прямо в рот. Поэтому он так и не понял, почему это странное существо вдруг зашаталось, поскользнулось, а потом уселось с размаху на землю. К тому же, по несчастной случайности, уселось на кучу чертополоха.

 — Но все-таки, — рассказывал потом Медведь, — уйма меда угодила ему прямехонько в рот, так что хоть какая-то польза да вышла...