Хроники Неронии. Конец эпохи "Благоденствия". Книга I

- Тогда будем считать, что план утвержден, - подвел итог король. – Осталось только привлечь или нанять орков. Это задание поручается тебе, Гизельда. Ваш с Вальтером домен на границе со степью, и ситуацию там вы знаете лучше всех. Пусть эти узкоглазые дикари будут готовы через три недели. Дольше мы ждать не сможем.

- С этим проблем не будет, - уверенно ответила Гизельда. – У орков подросло новое поколение юношей, которым не терпится показать свою удаль и вернуться в кочевья с богатой добычей, чтобы заплатить калым за невест. Сегодня же я вернусь домой, а завтра Вальтер отправит в степь караван и нашего лучшего разведчика, чтобы договориться с орками. Да за возможность разграбить королевский лагерь они ухватятся обеими руками. А если им еще подкинуть несколько десятков плохоньких мечей, то уже через неделю они будут здесь.

Глава 34. Королевство Элторен. Бертольд. Страсть.

Бертольд сам не понимал, как его отношение к Мелисине, самой красивой и мудрой королеве, перед которой он преклонялся, начало меняться. И когда это произошло? Но вот уже почти год, как его обожание из платонического стало постепенно превращаться во вполне чувственное. Теперь он уже не мог заснуть, не представляя себе в мечтах, как в один волшебный день прекрасная эльфийка откроет для него свои объятья, и он сможет ощутить своими губами нежность ее белоснежной кожи. От таких мыслей советник потел и, даже находясь один в темной спальне, воровато оглядывался, не заметил ли кто-то его состояния, не прочитал ли тайные мысли?

И еще Бертольд со всей ясностью вдруг осознал, что невообразимо красивая эльфийка просто с ним играет и расчетливо использует его страсть и преданность в своих целях. И делала это Мелисина виртуозно – то она была милостива и разговаривала с ним, как с самым доверенным и близким ей человеком, то моментально превращалась в холодную и жесткую повелительницу, которую было невозможно не бояться.

Но самым сначала желанным, а теперь мучительным испытанием было другое. Иногда, очень редко, но Мелисина проводила свое ежедневное совещание с Бертольдом не в рабочих покоях, а в своем будуаре, где, слушая доклад советника, одевалась за ширмой. И вот тут и крылось то, что заставляло советника терять голос и сбиваться с рассказа. Ширма стояла напротив окна, и, если утро выдавалось солнечным, а Мелисина почему-то всегда выбирала для этой сладостной пытки именно ясные дни, сквозь ее ткань угадывались все изгибы потрясающего тела королевы. Поначалу Бертольд даже хотел каким-то образом дать своей властительнице понять, что он видит то, на что не имеет права смотреть. Но потом, так и не найдя нужных слов, чтобы донести до королевы столь оскорбительную для нее информацию, начал воспринимать такие моменты, как величайшую награду за свои труды. Награду, которую он с вожделением ждал и которой боялся.

И вот в последний раз, когда Бертольд доложил, что встретился с Амалией, передал ей деньги на Приют и смог убедить ее не мешать планам женить Эдгара на одной из дочерей короля Наймюра, истончившаяся уже до предела струна в душе советника лопнула.

Тогда Мелисина выставила из-за края ширмы свою безупречную ножку и сказала: «Ты молодец, Бертольд, и достоин награды. Разрешаю поцеловать ногу твоей королевы!»

Услышав эти столь давно желанные слова, Бертольд буквально рухнул на пол и пополз к ширме, чтобы коснуться губами своего приза. Но Мелисина со смехом убрала ногу, а на то место, где она только что находилась, упал кошель с лирами.

«Я пошутила, - рассмеялась королева. – Возьми кошель, с тебя и этого довольно. Оставь меня!».

В этот момент безгранично преданный и платонически обожающий свою хозяйку слуга умер, а родился до безумия вожделеющий близости с любимой женщиной мужчина, готовый ради достижения своей цели на все.

Глава 35. Кора. Хранитель.

От Хранителя Кора вышла в смешанных чувствах. И дело было не в том прежде ей неизвестном и, видимо, тщательно скрываемом на протяжении веков факте, что все нынешние королевские семьи, так кичившиеся своим аристократизмом, были не просто потомками безродных. Нет. Они были потомками самых бесправных рабов-каторжников, лишь благодаря удивительному стечению обстоятельств и невероятной удаче сумевшими влезть на свои троны. И не история гибели империи магов вызывал у принцессы легкий румянец, и даже не та угроза, которая, как рассказал Хранитель, нависла над всей Неронией.

Смущение девушки вызывало то, что она впервые в своей жизни почувствовала пусть и очень легкую, неуверенную тень влечения к мужчине. Не как к другу, интересному собеседнику или брату, а именно как к мужчине. На вид не очень молодой, магу, если бы он был обычным человеком, можно было бы дать лет сорок, не впечатляющий какой-то особой красотой или рыцарским телосложением, что Кора привыкла ценить в молодых людях, он, тем не менее, привлекал и подавлял своей внутренней силой и властностью.