Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Западный материк (Лэфлиенн). Степь к востоку от Великого Леса. Стоянка садалака кентавров под предводительством Арунтая-Монта

Следы вели к лесу - к зелёной стене буков, тисов и деревьев Гаар с треугольной листвой, чей дурманящий сок способен и отравить. Лес темнел на западе, и вот уже третью луну садалак Арунтая-Монта, сына пегого Метея-Монта и мудрой вороной Хас-Тинты, день ото дня видел, как за него опускается солнце. Их прежнюю стоянку - намного севернее, за илистой равнинной рекой Мильдирмар - стали всё чаще беспокоить набеги оборотней-волков, да и травяные запасы были съедены почти подчистую. Впрочем, Двуликие не были главной напастью: стрелы и быстрые метательные ножи легко их отпугивали. Руду для оружия садалаку Арунтая поставляло дружественное селение боуги с гор на северо-востоке от Леса; их договору минула не первая сотня солнечных кругов. Ни для кого не секрет, что кентавры владеют кузнечным искусством лучше всех на материке - как и то, что ни один уважающий себя кентавр не выдаст этих тайн чужакам... Однако были и те, чьей алчности оружие не мешало. Садалаку досаждали грифы - мерзкие твари с облезлыми шеями, вечно гонимые голодом и злобой. Они разворовывали запасы корней, фруктов, грибов и ягод, клевали травяные навесы, оскверняли тела умерших, ещё не преданные огню. А главное - ранили и похищали самых маленьких жеребят, тех, кого ещё нетвёрдо держали ноги. После Великого Исхода - после дня, когда Пустыня Смерти сгинула из Обетованного вместе с бессмертными тауриллиан, - выжившие грифы утратили дом, и теперь их зловонные колонии расплодились по всему континенту.

Третье похищение подорвало терпение главаря. Арунтай-Монт созвал старейшин, учёных Интов и звездочётов Тунтов в Большой Круг, и все сошлись на том, что нужно скакать дальше на юг. Место для стоянки выбрали неплохое, но слишком открытое: продвигаться ещё дальше, к холмистой Равнине Чар, сосновому лесу и Паакьярне, не хотели уставшие от долгого перехода женщины, больные и старики. Их в садалаке было большинство, поэтому Арунтай-Монт не имел права воспротивиться. Стоянка вновь расположилась на плоской, открытой всем ветрам земле под сочной травой, вереском и медуницей. Арунтай надеялся оторваться от тех двух или трёх стай Двуликих, что заключили союз против его садалака. Это ему, казалось бы, удалось - волки, слава Порядку, не устремились вслед за ними, оставшись севернее. А вот атаки грифов не прекратились.

Фарис-Энт вздохнул и провёл ладонью по лбу, стирая испарину. Сезон суши, судя по всем календарям и привычкам, должен был уже лететь к концу - но на этот раз почему-то затянулся, и солнце будто бы становилось только свирепее. Фарис всегда плохо переносил жару и в душные дни вроде этого предпочитал укрываться под навесом. Тень, помимо всего прочего, способствует работе ума и спокойному размышлению - а что ещё нужно для Энта, чтеца-толмача?

Но сегодня, выйдя поразмяться на рассвете, Фарис-Энт заметил свежие следы. Он не был ни воином, ни следопытом, как Арунтай-Монт и его товарищи; однако тревога за садалак, половина которого пока пребывала в царстве снов, погнала его вперёд. Трава была ещё примята, а сухая земля с ночи сохранила чёткие отпечатки лап. Их цепочка от стоянки тянулась к лесу и пропадала в чаще. Фарис нерешительно замер, когда на него повеяло тенью и замшелой, древесной затхлостью.

- Тебе бы здесь понравилось, любовь моя, - прошептал кентавр, не надеясь на ответ.

Следы были лисьими.

Маленькие, аккуратные, с точёным рисунком лап. Молодая лисица с тонкой костью - и предприимчивым умом, судя по тому, что забралась так далеко от Леса... Стаи-племена волков-оборотней, пожалуй, превосходят всех Двуликих и числом, и объёмом доставляемых неприятностей. Так что Фарис-Энт видел достаточно волчьих следов в своей жизни, чтобы не спутать их с любыми другими.

Фарис переступил с копыта на копыто, борясь с искушением войти в Лес. Лисы. Это странно: Двуликие-лисы крайне осторожны и редко позволяют себе приблизиться к садалаку. По крайней мере, на своём веку (пока недолгом - всего-то восемьдесят три солнечных цикла) кентавр-переводчик не припоминал ни одной открытой схватки с ними. Как и ни одного торгового или иного договора. Все разногласия обычно улаживались мирно; лисы предпочитали либо укрываться в глубине Леса, не претендуя на земли вплотную к степи, либо (в случае угрозы) оставлять битвы Двуликим посильнее - тиграм, хищным птицам или тем же волкам. А однажды, ещё в садалаке Кару-Монта (Фарис жил там, пока был жеребёнком: потом его отец из-за ссоры с вожаком сменил садалак), толмач видел Двуликую с обликом рыси. Она двигалась, точно вихрь или молния, и сразила пятерых или шестерых сильнейших в садалаке воинов - причём это, казалось, не составило для неё особого труда.