Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

- Трудно представить, что это удалось одному человеку, да?.. - её губы перекосились - скорее судорогой, чем усмешкой. - Лис твердит: драконы знают, как вернуть его в наш мир. И лорд Ривэн согласен. Потому, думает он, мать Инея и послала мне яйцо.

- А сама ты как думаешь?

Раньше Шун-Ди не замечал у Уны этого порока, гораздо больше присущего ему самому: прятаться за мнением других, неловко отшучиваться, скрывая своё замешательство или страх.

- Иней никогда не говорил со мной, - не сразу ответила Уна, проведя пальцами по самому крупному гребню на спине подопечного. - Иногда я вижу образы из его сознания - цвета, звуки... Могу судить о том, что он чувствует, в каком он настроении. Но не слышу речи.

- Ещё рано. Он подрастёт, - утешил Шун-Ди. - Взрослые драконы сумеют помочь тебе.

Или никто в Обетованном не сумеет.

- А что потом? - тихо спросила Уна. Иней попробовал было погрызть зеркало у неё на поясе, но быстро прервал атаку. - Моя мать во многом права. Зачем я ищу его? Что скажу, когда мы встретимся? Понятия не имею, - она повернулась к Шун-Ди. - Разве это не смешно?

- Не смешно, - отозвался он - сначала (почему-то) на миншийском. Потом исправился и с извинениями повторил на ти'аргском.

Смешного мало, на самом деле. Он ведь тоже не знает, зачем бросил всё и сбежал вслед за Лисом...

И что будет делать, когда - не если - Лис покинет его. Когда заберёт с собой золото солнца, и шёпот океана, и лиру со злобными шутками. А заодно - отчаянную, захлёстывающую с головой любовь к жизни.

Наверное, всем людям (да что там, всем смертным) свойственно совершать бессмысленные поступки. Зачем? Даже Прародитель вряд ли объяснит.

- И мне не хочется убеждать драконов помочь лорду Иггиту, - уже спокойнее прибавила Уна. Видимо, приступ откровенности подходил к концу. - Так мы развяжем новую войну, и она будет страшной... Король Хавальд слишком силён. Ти'арг потонет в крови, - она покачала головой. - Никогда у меня не было желания влезть во всё это.

А у меня и подавно.

Неужели Уне всё-таки не чуждо высокомерие и она не видит очевидного - что Шун-Ди помогает ей только из-за Лиса и ради него?

- Ты всё равно не можешь управлять "коронниками", ибо их воля прочна, а убеждения просты, как... - Шун-Ди замялся, подбирая достойное окончание для оборота. Временами он забывал, что вне Минши таким образом лучше не говорить. - ...Как преданность собаки хозяину. Они хотят отвоевать свободу Ти'арга и будут идти к этому - до победы.

- Или до смерти, - мрачно уточнила Уна.

Шун-Ди кивнул.

- Именно. Поэтому, каким бы ни был итог наших переговоров на западе, лорд Иггит рано или поздно поведёт своих людей против наместника. В этом я не сомневаюсь. Так что не тяготись чересчур сильно.

Иней взлетел с колен Уны и вмиг очутился под потолком каюты - лишь сверкнула чешуя лап.

- Не стану тяготиться. Пусть я не могу управлять "коронниками"... - голос Уны вильнул, а в её чертах Шун-Ди вдруг почудилось что-то от Лиса. - Они тоже не могут управлять мной.

***

Время тянулось однообразно и бессодержательно. К полудню, ближе к концу Часа Обезьяны, Шун-Ди поднялся на палубу вместе с Уной: они смотрели, как Иней парит над волнами, точно диковинная чешуйчатая чайка, и путается крыльями в канатах, когда его угораздит попасть в паруса. Паруса были ослепительно-белыми, без единого пятнышка - совершенными, как и всё судно. От ветра они равномерно надувались, подобно щекам великана, - и, являясь чем-то иным, нечеловеческим, навевали жуть.

Русалок, влекущих корабль, не было видно. Лорд Ривэн бродил вдоль палубы, то вслух считая шаги, то нервно почёсываясь; он был бледен и нередко прикладывался к кубку с вином - приметы морской болезни, которые Шун-Ди разглядел уже в первую ночь плавания. Странно, когда богатый и опытный политик не переносит моря: ведь ему не раз, наверное, доводилось совершать подобные путешествия - пусть даже по рекам Дорелии, между городами... А впрочем, не ему об этом рассуждать, спохватился Шун-Ди. Не ему - безродному человеку с пером павлина, выжженном на лице, - гордиться чем-либо перед лордом, который к тому же занимает столь высокое положение в своём королевстве и которого окружает гремящая гонгом слава. Перед тем, кто осмелился бросить всю свою жизнь - все хочу и должен - ради того, чтобы помочь дочери старого друга.

Куда более благородные и осмысленные мотивы, чем у него самого... Шун-Ди вздохнул и тактично отвёл взгляд от лорда, терзаемого тошнотой.