Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Деревья Гаар и буки расступились. На большой поляне, вокруг костра (и впрямь высокого - зловещий огненный столб - и сильно дымящего), лежали, стояли и сидели Двуликие - волки, лисы, пара пятнистых рысей с кисточками на ушах (раньше Уна видела их лишь в книгах по зоологии). На ветвях блестели чёрными глазами вороны; она насчитала не больше дюжины, но и в таком количестве их странно было видеть молчащими. Это величавое достоинство никак не соотносилось с граем, суетой и вечным голодом ворон на полях Делга, Роуви или Волчьей Пустоши. С другой стороны к огню приблизился ёж - однако такой крупный и с таким угрожающим блеском на иглах, что Уна грустно вспомнила о милых ёжиках в селении боуги. Подтвердив её озабоченность, ёж на миг исчез во вспышке магии - и стал мужчиной с низким лбом и недоверчивым взглядом. На поясе он, не скрываясь, носил набор ножей.

Уна коснулась шеи: в горле вырос колючий ком.

- Надеюсь, что нет.

- Напрасно надеешься, - справа подошёл Лис - уже с наглой улыбкой, растрёпанной шевелюрой и длинными худыми руками менестреля. Уна решила, что в зверином облике он нравится ей больше, и постаралсь поглубже спрятать эту мысль. - Среди своих я слышал слова навгхи дес. "Его дочь".

Лис по-собственнически завернулся в её плащ. Шун-Ди протянул ему комок пёстрой одежды.

- Держи, это твоё. И у тебя кровь.

- Знаю, - беспечно отозвался Лис. Он зашёл за дерево, чтобы натянуть штаны; поразительная тактичность. - Скоро остановится. Хочется верить, что это последняя кровь на сегодня.

Ночь сменилась предрассветным серым сумраком, но никто и не думал тушить костёр. Клубы дыма поднимались и улетали в высокое небо - вместе с уверенностью Уны. Коренастая женщина с волком на плечах подошла к костру и бережно опустила ношу на землю, что-то шепча. Её обступили несколько волков и людей, в чертах которых проглядывало нечто волчье.

- А это ещё кто? - спросил лорд Ривэн. В десятке шагов от них, из-под толстых корней дерева Гаар - наверное, из норы - выбрался зверь с тёмной шкурой и жуткой длиной когтей. Уна тоже растерялась: медвежонок? Барсук?

- Росомаха, - ответил Лис. Он завершил свой туалет и вышел из-за дерева, застёгивая зелёную безрукавку. - Обычно это те ещё типы. Лучше держитесь подальше, милорд.

- Росомаха?! Вот эта, мне по пояс ростом?!

- Молодая росомаха, - осклабился Лис. - Бывают и больше, если из наших... Не кручиньтесь, милорд: вернётесь Вы в свою изобильную яблоками Дорелию, под крылышко к безумному королю. Осталась пара формальностей.

Лорд не слушал его, с безопасного расстояния разглядывая лапы и когти росомахи. Вздохнул.

- О боги. Уна, если найдём Альена и вернёмся на восток живыми, я готов взять тебя в жёны. Честное слово.

Ненадолго Уне показалось, что язык прирос к нёбу. Лорд выдал это, не меняясь в лице, и нельзя было сказать, шутит ли он. Хотела выдавить улыбку, но губы словно онемели. На него что, Хаос в этом лесу так подействовал?

Лис, конечно же, рассмеялся - вопреки тому, что обстоятельства мало располагали к смеху.

- Ах, милорд, боюсь, у Вас будут соперники. Иггит Р'тали, например, да и не он один. Правда, Шун-Ди-Го?

Уна принципиально не стала поворачиваться к Шун-Ди. Незачем глумиться над его смущением и растерянностью: эта роль безоговорочно принадлежит Лису.

Я ЛЕЧУ К ТЕБЕ.

Серебристый голос дракона был преисполнен решимости. Интересно, он уже знает о силах Хаоса в ней?.. Скорее всего. Уна стиснула зубы.

"Нет, Иней, побудь пока с Тимом. Пожалуйста".

Я НЕ ПРОШУ РАЗРЕШЕНИЯ, - уточнил Иней. - ПРОСТО ГОВОРЮ, ЧТО ЛЕЧУ.

Уна вздохнула. Им можно устраивать турнир в упрямстве с Лисом. Причём неизвестно, кто победит.

Одна из преображённых волчиц - высокая, с копной светлых волос - выкрикнула рваную фразу. Лис указал на костёр.

- Они просят тебя войти в круг, Уна. Нельзя отказываться.

Конечно, нельзя. Как и всегда. Странно, но она уже успела привыкнуть: этому поспособствовали перекручивающая сознание игра с Маури Бессонником и переговоры с кентаврами. В этом видимо, суть любой политики - когда можно подстраиваться, а отказываться нельзя.

Тогда и наместника Велдакира можно понять. Уна представила, как он чувствует себя, стоя перед королём - наверное, не лучше, чем она бок о бок с этими жуткими, красивыми, живущими кровью и свободой существами. Что ему остаётся, бедняге, кроме как пластаться на животе, изъявляя преданность Альсунгу?

А если всё же сам наместник послал на Нивгорта Элготи того, кого Лис называл Тхэлассой, - посочувствовать нужно вдвойне. Значит, он точно так же столкнулся с Хаосом и точно так же перед ним растерян.

Уна прошла немного вперёд. Из тёмного чрева чащи появлялись новые и новые Двуликие - в основном поодиночке, реже парами. Иногда кто-нибудь исчезал в яркой вспышке, и зеркало Уны содрогалось от магии, как посуда подпрыгивает от бушующей снаружи грозы.

К ней обратился человек, недавно бывший чёрным волком. На его кожаной безрукавке виднелись следы не до конца соскоблённой оленьей шерсти.