Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

- Назвать? - переспросил он, пока полоска мяса с чавканьем исчезала в розовом горле; чешуйки на длинной шее (толщиной в два пальца Шун-Ди) переливались оттенками серебра - то цвета тумана утром, то дорогой посуды, то бликов света на каплях росы... Видно было, как слишком большие куски пищи выгибают плоть изнутри. Дракончик жевал с радостью ребёнка, поглощающего сласти, широко раскрывая рот. - По-моему, пока достаточно просто "дракончика". Вряд ли у нас есть право давать ему имя без ведома матери.

Лис презрительно фыркнул.

- Звать дракона драконом? Ну уж нет. Идиотски и унизительно.

Шун-Ди подул на укушенный палец. Поднял глаза - прямо напротив красовались узкие смуглые ступни, пятками бьющие по ящикам, и застиранные льняные штаны.

- Ничего унизительного. Я ведь зову тебя Лисом.

- Потому что мне это нравится, Шун-Ди-Го. А ему - нет.

Дракончик покончил с мясом и принялся выковыривать его остатки из щелей между зубами, орудуя раздвоенным язычком. Его движения сделались сыто-замедленными, а светлое брюшко слегка округлилось.

- Ты считаешь? - с сомнением спросил Шун-Ди. На его взгляд, дракончику было совершенно наплевать. - Ладно. Как хотела назвать его Рантаиваль?

- Не знаю. Со мной она этим не поделилась... - Лис пощёлкал пальцами на мотив старой миншийской песни. Шун-Ди опасливо ждал, до чего же он додумается в итоге. - Как тебе Аркьядр? Грозно и звучно.

- "Молния" на языке Двуликих?

- Скорее уж "всполох". Или "вспышка". Что-то огненное и короткое.

- Даже не знаю... Рантаиваль ведь из той породы, что дышит раскалённым паром, а не огнём. Он не сможет выдыхать пламя, когда вырастет.

- Ну и что? - Лис уязвлённо приподнял рыже-золотую бровь. К своему менестрельему дару подбирать нужные слова он относился весьма щепетильно. - Как раз не так заурядно. Серебристый всполох. Ночной. Лунный.

- Тогда уж Звездопад, - усмехнулся Шун-Ди. Дракончик, заведя крылья за спину, обнюхивал его сандалию - явно размышлял над тем, покусать ли эти пальцы тоже. - Или Ветер. Или Снег. Знаешь, как зимой в северных королевствах...

- Не надо объяснять мне, что такое снег, Шун-Ди - Забывчивый, - Лис гибко потянулся, непонятно как усидев на шаткой конструкции из ящиков, и подтянул под себя ноги. - Я же говорил, что был в Альсунге. Там и смотреть особенно не на что, кроме снега - Ледяной Чертог и окрестности... Брр. А твои варианты, уж прости, звучат как клички для лошадей.

Шун-Ди хотел было обидеться, но потом передумал. Обижаться на Лиса он по-прежнему не умел. Дракончик заинтересованно потрогал его ногу острым кончиком хвоста - и тут в голове словно что-то щёлкнуло.

- Иней, - произнёс он. В миншийском это слово было заимствованием из ти'аргского. Шун-Ди видел такое всего однажды, когда позапрошлой зимой приплыл в Хаэдран с торговым рейдом. Одной флотилией с ним плыли другие купцы с Рюя, Маншаха и Гюлеи - везли шёлк, жемчуг, снадобья, мази и благовония (разумеется). Лидеры купеческих гильдий Хаэдрана назначили встречу в пригороде, и дорога до нужной гостиницы почему-то врезалась Шун-Ди в память необычайно чётко. Раннее утро - и деревья, словно облитые не то серебром, не то белым золотом... Тогда он впервые понял, что значит это холодное, чужеземное слово. - Иней, Лис. По-моему, ему подходит.

- Иней... - повторил Лис - медленно, со вкусом играя голосом. Его глаза янтарно полыхнули, и Шун-Ди предположил, что мысленно оборотень уже складывает новую песню. - Мне нравится, Шун-Ди-Го. Скоро проверим, понравится ли его хозяину.

***

Два дня спустя "Русалка" вошла в гавань Хаэдрана. Даже для такого маленького и подвижного судёнышка места там было маловато: разгар лета и начало осени заставляли все королевства Обетованного биться в торговой лихорадке. Поднявшись на палубу, Шун-Ди заметил сразу два знакомых корабля - "Владычицу" и "Созвездие Водоноса"; оба были собственностью Ниль-Шайха и направлялись к берегам Ти'арга по шесть-семь раз в год. Оба уже бросили якоря. По сходням с шумной болтовнёй стаскивали тюки и ящики - часто такие огромные, что из-за них не было видно людей. Шёлк, пряности, фрукты?

Шун-Ди поймал себя на том, что по привычке пытается угадать, какой груз подвезли корабли, раздумывает о его качестве, бегло оценивает паруса и снасти. Он нервно улыбнулся: торговец, видимо, всегда остаётся торговцем.

И когда становится преступником, предателем - тоже.

Ещё Прародитель учил, что у каждого смертного собственное, навеки данное место в жизни, и от него никак не избавиться. А истинная мудрость - в том, чтобы принять свою судьбу.

Принять, как клеймо на лбу.

Лучше бы - как шрамы от лисьего укуса на ладони...