Хроники Потусторонья: Проект (СИ)

— Рассчитайте вероятность… Ближайшие два дня, самоубийство. Лучше что-нибудь серьёзное, прыжок с крыши там, метро, ещё что. Чтобы насмерть. И чтобы обязательно мужчина, возраст неважен. Да, Москва, конечно же. Лучше поблизости, Орехово-Борисово, Каширка, Домодедовская.

— Всё ясно, Милорд!

— Хорошо. Звоните тогда, как рассчитаете.

— Слушаюсь, Милорд!

Я положил трубку. Смешные они, эти Кошки. Но исполнительные, этого не отнять.

Ну-с, Герман Сергеич, домой-то едем, али как? Давайте, смелее. Там вон юноша вообще на смерть пошёл, а вы с женой повстречаться трусите. Нехорошо-с. У вас Искажённый на горизонте маячит, а вы трясогузничаете.

И ведь надо было купиться на такую внешность! Практически Деми Мур времён «Привидения»: хрупкое, нежное создание, томное, скромное и очаровательное. Ага, конечно. Стоило поставить автограф на свидетельстве о браке и хитроумно составленном брачном договоре (вот бы когда почуять неладное), как дивная инженю лирик превратилась в хищницу высшего сорта. И понеслось…

Я ведь не олигарх какой, но кое-какие средства и у меня имеются. Всё-таки в Мире людей без этого трудновато, а я всегда был немножко гедонист. Хорошая квартира, хорошая машина, достойная работа, — что ещё нужно, чтобы спокойно встретить старость? Тем более о своей истинной сути я тогда забыл (а точнее, не знал: ведь у аморфа нет памяти его создателя).

Тогда-то и подумал о красавице-жене. Глупец, наивный глупец…

Расчётливая «инженю» мигом вписалась в мою жизнь, да так прочно и юридически безупречно, что я и чихнуть не успел. И теперь расклад получался такой: шаг влево, шаг вправо расценивается как попытка к бегству, прыжок на месте — как попытка улететь. Развестись? Пожалуйста, но половину имущества долой, плюс отступные, оценённые в такую цифру, что кажется, будто я женился на принцессе монакской. Не то чтобы мне было жалко денег, особенно теперь, но за державу обидно. Этот её брат-юрист так ловко всё обтяпал, что сдать им позиции без боя было бы равносильно позору, недостойному даже харакири.

Нет, здесь нужна тактика.

Я сделал несколько шагов по кабинету, потом посмотрел на часы. В этот момент зазвонил телефон. Я снял трубку.

— Кастальский.

— Лорд Гермес, Вас беспокоит Аналитический Отдел.

— Нашли?

— Да, Милорд. Разрешите сообщить?

— Излагай.

— Слушаюсь, Милорд. Мы рассчитали вероятность самоубийства молодого мужчины. Завтра, в 11 часов 51 минуту 51 секунду 13 июля 2006 года по миролюдскому, погрешность ±1 минута 45 секунд, вероятность 71%. Адрес: Каширское шоссе, улица Шипиловская, дом 13. Проезд…

— Не надо проезд, я знаю, где это. Лучше подробнее про самоубийцу.

— Слушаюсь, Милорд. Данные по самоубийце: Герман Григорьевич Титов, 29 лет, холост. Проживает по адресу…

— Неважно. А чего он прыгать-то собрался?

— Э-э… Как это по-миролюдски? А! Девушка бросила.

— И только-то? Тьфу-ты, пакость. Вот ведь бабы, а? От них мужикам все беды, — скажи?

— Э… Не могу знать, Милорд.

— Ну конечно, кто б сомневался. Ладно! Родители живы у него? А то он, может, как Первый Претендент — сирота…

— Никак нет, Милорд, оба родителя живы и здравствуют.

— Всё ясно, ещё и эгоист. Наверняка «мажор», «золотая молодёжь». Вот и бесится…

— Осмелюсь заметить, Милорд…

— Ну чего ещё?

— По моему скромному мнению, к так называемым «мажорам» молодой человек не относится. Скорее, натура романтического склада. Музыкант.

— А-а, вот оно что. Ясно. Хорошо, это ценная информация, спасибо.

— Рада стараться, Милорд.

— Всё, отбой. Если будет что ещё — звони на домашний или на мобильный, они там у вас должны быть.

— Слушаюсь, Милорд!

И отключилась.

Герман Титов! Чтоб я сдох. Мало того, что тёзка, так ещё и… Надо было спросить про наркотики, а то вдруг он просто в космос собрался… Ладно, Сергеич, не плюйся ядом. У человека, может, горе. А ты со своим сарказмом.

Эх, вот бы от меня Маринка ушла. И придумывать ничего не пришлось бы. Но куда там! Тут же такой куш сорвать можно…

Так. Исчезла дрожь в руках, теперь наверх. Сначала — в банк, потом домой.

Тактика вырисовывается интересная. Забавная.

Главное — не забыть про другого самоубийцу, которого я в Кащенко определил. И для этого мы с тобой, Герман Сергеич, сделаем следующее.

Я тихонько открыл дверь кабинета и выглянул в коридор. В коридоре было пусто. Вот и славно.

В который раз сняв трубку с телефона, я значительно прокашлялся и сказал:

— Смерть ко мне отправь, сейчас же.

— Слушаюсь, Милорд! — оттарабанила трубка, и тотчас же откуда-то ощутимо потянуло холодом и сыростью. Свет померк. Лампы бросали на стол мертвенно-бледные отсветы, и длинные тени ползли по стенам.

Дверь распахнулась. Я обернулся и увидел в проёме черноволосую девушку в старомодном платье с корсетом и шляпке с вуалью. Кожа её была бледно-серой, руки скелетно-тонкими, а в прорехах на груди виднелись кости и пустота грудной клетки за ними.

— Привет, Смерть! — весело поздоровался я. — Давно не виделись. Как дела?

Она прикрыла за собой дверь и осталась стоять подле неё. Светло-голубые глаза невесело смотрели на меня из-под вуали.

— Как обычно. Ничего нового. Ты что-то хотел?