Хроники Потусторонья: Проект (СИ)

— В одном типе. Был там такой майор Коростелёв. Гад из гадов, если честно. Так вышло, что я из-за него ребёнка убил тогда, в семьдесят девятом. А мне за это ещё и орден хотели дать. Гады. Ненавидел я их, а больше всего — того майора. Так что решением проблемы было совершить убийство — но на этот раз убить не мальчишку, а этого самого Коростелёва. Ну, я и убил.

— И иллюзия рассеялась?

— Рассеялась, Валя, рассеялась. Вот и тебе нужно найти решение проблемы, а сначала — саму проблему. Честно говоря, мне казалось, что здесь ты уже всё решил, — Кастальский кивнул на распятого. — Но если ты до сих пор тут, значит, это не решение. Значит, надо искать дальше.

Валентин улыбнулся:

— Хорошо. Думаю, этого достаточно. Основную мысль я уловил. Нужно сделать правильный выбор, — верно, Герман Сергеевич? И сейчас у меня как раз есть такая возможность. Шанталь, твой выход!

Тотчас же откуда-то сзади к психологу метнулась быстрая чёрная тень. Молниеносная подсечка — и Кастальский грузно упал на спину; мотнувшись, его голова гулко ударилась о покрытый грязным линолеумом бетонный пол КПЗ.

Он не успел опомниться: в ту же секунду два длинных узких стилета вошли через его глазницы в мозг.

— А я уж подумала, ты так и не догадаешься меня вызвать! Сколько у нас времени? — спросила Шанталь. Сердится, подумал Валя с радостным облегчением. Значит, точно моя. Настоящая.

Вслух же сказал:

— Думаю, немного… Прости, я просто должен был убедиться… Хотя, наверное, ответил на вопрос ещё тогда, когда он зашёл в камеру и увидел распятого…

— Ну-ка, ну-ка… Если можно, с этого места поподробнее, — сказал Кастальский, слепо глядя на похолодевшую от страха парочку.

Он встал, хотя и не без труда. Из глаз по рукояткам стилетов струилась кровь и стекала на пол. Он поднёс руки к голове и, нащупав стилеты, вытащил их; кровь хлынула неожиданно сильными струями, постепенно становясь всё чернее и гуще. «Психолог» разжал пальцы, и клинки со звоном упали на пол, — а он уже превращался, уже перетекал сам в себя, в лужу чёрной жидкости на полу, меняя форму, и вскоре вместо Кастальского в коридоре стоял некто текуче-чёрный, безликий, чужой.

— Так на чём же это я прокололся? — спросил Искажённый.

Валентин глубоко вздохнул, прогоняя страх:

— Реакция на распятого в камере.

— А что с ней не так?

— Вы отреагировали на неё как Дух — равнодушно. Настоящий Кастальский, в свою очередь, отреагировал бы как человек, чувствующий свою вину за случившееся. Именно тогда я и понял… Хотя были ещё и мелочи. Во-первых, вы были слишком спокойны, — а ведь в эти минуты у Истока идёт бой, и настоящий Кастальский наверняка нервничал бы, тем более, что там осталась его боевая подруга… Кхм. И во-вторых. Глупо, может быть, но всё же: ваша зажигалка.

— А с ней-то что?

— У настоящего Кастальского не может быть старой «Зиппо». У настоящего Кастальского может быть только Таинственная Розовая Зажигалка, — ответил Валя, пряча улыбку.

— Подумать только! Зажигалка! — Искажённый рассмеялся — безгубо, булькающе, отталкивающе.

На несколько секунд в КПЗ воцарилась тишина. Враги смотрели друг на друга, готовые ко всему.

А потом Искажённый вдруг сказал:

— Ну хорошо! Вы оба можете идти. Иллюзия сейчас рассеется.

— Можем… идти? — спросил Валя, не веря своим ушам.

— Ага. Ведь проблему ты нашёл и решил, не правда ли?

— Но… я думал, что… И что, вы вот так вот просто нас отпустите?

Враг усмехнулся:

— То, что ты видишь — не я, а лишь малая часть меня, слабая часть меня. Мы можем драться здесь вечно — до тех пор, пока Неназываемый не достигнет Истока, конечно, — но, честно говоря, вы мне не интересны. Вы мне не противники, вы слишком слабы. Вы не сможете, при всём вашем желании, доставить Неназываемому хлопот. Ангел куда серьёзнее — но и она в итоге не сможет удержать его. Кроме того, личной неприязни к вам, бывший человек и его Создание, я не питаю. Я ненавижу Первого — да. А вы… всего лишь дети, отправленные на гибель, пушечное мясо. Так что валяйте, идите туда, к Истоку, попробуйте остановить меня.

С этими словами он просто пропал, будто и не существовал вовсе.

Какое-то время они просто молчали. Потом Валя улыбнулся своей спутнице слабой, натянутой улыбкой и спросил:

— Ну что, идём?

Она кивнула. Тогда он подошёл к двери и закрыл её, а потом снова открыл — но там, за этой крашеной в грязно-белый цвет дверью теперь начинался Беззвёздный Мир. И где-то у его кромки, у самого горизонта, под бесконечным радужным полотном Истока уже становились видны едва заметные фигурки немногочисленных участников этой Войны, — и огромная, в сотни раз выше, чёрная фигура Неназываемого.

…

— …Итак, что же такое иллюзия? В данном случае мы говорим об иллюзии, как об оружии Искажённого, — вероятно, главном оружии…

Я огляделся. Пустое белое пространство с чёрным провалом выхода в Пустоту. И мои бойцы в кубокреслах.

Значит, всё верно: это Шестой Тренировочный. Значит, я снова на первом уровне. Всё-таки интересно, почему меня так кидает. Одно радует: Вальке удалось уйти. И Шанталь тоже!