Хроники продвинутого геймера

Перед глазами возникла и предательски заманчиво закачалась веревочная петля, обильно смазанная мылом. Это что, опять пару месяцев корпеть над бумагами, проверять-перепроверять-переперепроверять, опять выискивать несостыковки, описки, опечатки и прочую бумажную гадость. Опять запросы, заявки, требования, накладные и прочая бумажная обязаловка. Опять весь груз работы ляжет на мои хилые плечи. Но тут образ петли растворился и возник другой, гораздо более приятный — огромная куча денег. Главным образом, в иностранной валюте.

В ад. Все мысли о предстоящее работе — в ад. К мохнатой и суетливой прислуге. В ад. На сковородку с кипящим маслом.

Домой. Поцеловать супругу. Изумительно вкусно отужинать. Поговорить ни о чем.

Посмотреть вместе какую-то дебильную мелодраму, которую супруге посоветовала одна из ее многочисленных блондинистых подружек. Пару раз сдержать подкатывающуюся тошноту. Деланно повосторгаться гениальной игрой актрисы, исполняющую главную роль. Опять сдержать подкатывающуюся тошноту. По окончании просмотра, выдав огромную дозу ахов и охов по поводу бесподобности, трогательности, душещипательности картины, выслушать нелицеприятное — «все мужики — козлы», сделать умильное личико, вкрадчивым голоском, используя только уменьшительно-ласкательные прилагательные и существительные, отпроситься и резво скакануть к компьютеру. Опять, в течение получаса, но краем уха, выслушивать ехидные замечания про: «Компьютер для тебя дороже, чем я!», «Я его на помойку выкину!», «Чтоб он у тебя сгорел!» и «Если так будет повторяться, то я уеду к маме!».

Ха! Шантажистка! Ну и пусть уезжает. Все равно, через два часа вернется, так как нахождение под одной крышей с мамой супруга выдерживает не более часа. Не каждый может сохранить хладнокровие, прослушивая раз за разом все альбомы «Аббы», Тото Кутуньо и Джо Дассена и бесконечные разговоры про вышивание крестиком и бисером.

А я — могу. Мне нравиться Джо Дассен. И крестиком я иногда вышиваю. Да-да… И нечего крутить пальцем у виска и удивленно хмыкать. У каждого есть свое хобби. Кто-то бухает и банки пивные на помойках ищет, кто-то мобильники в подворотнях отжимает, а я — крестиком вышиваю. Да, кстати, это очень увлекает.

Продолжил выполнять праздничный квест. Наконец, добрался до последнего непися, орка Ба Вокнера, который выдал карту, назидательно ткнул пальцем куда-то в сторону и зловеще захохотал. Дебил. А что с него взять, с орка?

Поскакал в сторону, куда указывал орк и где, согласно выданной им карты, пульсировал маячок ярко-малинового света. Вдогонку Ба Вокнер проорал что-то насчет удачи, персонального коврика и банки с вазелином. Тварь дикая, умом обделенная…

Так, маячок мигал где-то на границе Безумных Диких Западных Гор и области Зорганди. Чего нас там ждет? Приедем — поглядим. По пути к маячку праздничного квеста втюхался в грозно орущую толпу нечисти. Самое поганое, что не сработало предупреждение в виде красных точек на карте, сигнализирующих о приближении врагов. Ну, «туман войны», ну, вывалился я на скорости из-за холма, ну, ступил. Но предупреждать-то надо. Я же человек все-таки. Со мной нежно и ласково надо, а не вываливать на меня толпу нечисти, среди которых еще затесались два найтмарра. Те еще ублюдки редкостные.

Обожравшиеся стероидами скелеты. В два раза больше любого из мелких, худосочных представителей отряда прямоходящих костей в ширину и высоту. С гнусной харей алкоголика-синявки и с недюжинным запасом здоровья и с немерянной силищей. Вот в одного из них, я, на полном ходу и врезался. Сальма удивленно крякнула, видимо, пытаясь поздороваться и выгнув шею, влепила клювом в череп найтмарру. Тот, явно не ожидавший такого недружелюбного обращения со своей персоной, махнул ручищей и унесло нас с Сальмой в дальние дали. По пути, я еще умудрился, вывалится из седла, поэтому приземление прошло не очень удачно. Сальма брякнулась в заросли кустарника и обошлось без травм, а Гаврош, нелепо прокувыркавшись в воздухе, звезданулся копчиком о земную твердь. Итог: Сальме — хоть бы хны, Гаврош — сотрясение головного мозга, перелом пары ребер, множественные ссадины и ушибы и погнутый наколенник. И здоровье на ноле. Респаун.

Полный решимости, жажды мщения и просто клокочущей злобы, сразу же после респауна устроил нечисти массовый Освенцим, Бухенвальд и Холокост. Крутился, стрейфился, употел, как раб на галере, истер мыша до самого основания, но зато, через десять минут, стоял, гордо поставив ногу на поверженное тело одного из найтмарров, нашпигованное стрелами и светился, как публичный дом в день получки.

Постоял еще немного, снял несколько красочных скриншотов и, оседлав Сальму, двинулся в сторону маячка.

По мере приближения к финалу праздничного квеста, к маячку, вокруг появлялось все больше и больше разномастных персонажей, двигавшихся параллельно мне. Ага, тоже к дележу праздничного пирога рвутся.