Хроники ротмистра Кудашева

Мне, надо признаться, повезло. Пишу в заоблачных высотах Гималаев. С этих вечных вершин всё видится по-иному. И жизни, и смерти, и любви, и ненависти, и самоотверженности, и предательству – всем страстям человеческим – иные оценки, нежели тем, что там, внизу, в том котле страстей, амбиций и простых желаний выжить и найти своё место под солнцем.

*****

12 января 1918 года.

Эмират Афганистан. Левый афганский берег Аму-Дарьи. Хайратон.

Переправа через Аму-Дарью, начавшаяся с утра, закончилась лишь ближе к вечеру. Командовал переправой мой первый помощник капитан Ремизов. Русского капитана не узнать. За полтора месяца с нашей последней встречи его лицо успело обрасти чёрной с проседью бородой. Он в чалме, повязанной на бухарский манер, в тёмно-синем в белый цветочек зимнем стёганом халате-тигиляе, препоясанном русской портупеей с винтовкой Мосина за плечами и наганом за поясом. Командует и ругает бухарских сарбазов и текинских джигитов на тюркском. Пароходу здесь уже не место, к причалу афганского Хайратона ему не подойти. Мелко.

Кони с опаской вступают на зыбкие кривые брёвна плотов, чья плавучесть поддерживается воздушными подушками-бурдюками из цельных бычьих шкур. Переправа в два приёма: от бухарского берега до островка-отмели, и через пятнадцать шагов снова на таком же плоту через проток на хайратонский афганский берег. Каждый плот принимал не более шести лошадей с их вьюками, погонщиками и всадниками. Одновременно от берега отходили три плота, равных по грузоподъёмности. Каждый плот был оборудован вёслами по носу и по корме, страховался двумя канатами, натянутыми между  берегами и островком.

Двести пятьдесят лошадей экспедиции, груз, погонщики, охрана и бухарские купцы со своим малым караваном в сорок лошадей и мулов пересекли реку за семь часов.

Капитан Ремизов лично сделал перекличку. О наличии животных, вьюков и погонщиков в караване, находившихся под началом десятников-сопровождающих караван, каждый из них отчитался, расписавшись в блокноте Ремиз-бека – караван-баши.

На афганской стороне с представителями государственных чиновников проблем не было. Все они – и пограничники, и таможенники принимали участие в приёме транспорта, людей и груза. Каждый получил свою мзду.

Слава Богу, без происшествий, без потерь.

Ночевать остались в Хайратоне. В этот же день не было смысла двигаться дальше. В полдень тринадцатого караван двинулся в дальний путь по территории Афганского Эмирата или, даже, Королевства Афганистан. Ну, этот разнобой от англичан. Они на мелочи и дешёвые ярлыки не скупятся.

Вторая ночёвка была предусмотрена только на перекрёстке между Хульмом и Мазар-и-Шариф в Наиб-абаде.

Первые дни пути всегда чреваты особым напряжением и души, и тела для каждого участника экспедиции.

Однако, пятьдесят четыре километра прошли спокойно, без проблем. В Наиб-абаде нас ждали наши квартирьеры. Уже были разбиты палатки, устроен крытый «огород» для груза, фуража и провианта, определено место водопоя для лошадей.

Старшина посёлка получил положенный в таких случаях бакшиш – подношение. Заверил Ремиз-бека, что в его владениях нет ни воров, ни разбойников. Разумеется, капитан Ремизов ответил любезностью на любезность, но собственный ночной дозор проверил за ночь трижды. Здесь же Ремизов и нанял в мою охрану десять рисалэ-всадников, уроженцев Наиб-абада из пуштунов. Пригодятся для контактов с местными племенами.

Поутру четырнадцатого мы должны были временно разделиться. Груз оставался в караване Ремизова, направляющегося на восток в сторону Кундуза. С охраной в двадцать бухарских мушкетёров-сарбазов, которых пришлось перевооружить и уже в походном порядке обучать обращаться с винтовкой Мосина. Ремизов, как опытный командир, более полагался на оставшийся в его распоряжении десяток текинцев.

Я со своим отрядом охраны из двух десятков текинцев и пуштунов, несколькими приставшими к нам паломниками и дервишами, а также бухарскими купцами, следовавшими до поры до времени вместе с нами, направлялся в Мазар-и-Шариф, на запад. Во исполнение предписания малого плана операции прикрытия к операции «Гиндукуш». Через двое-трое суток, как получится, я должен был бы вернуться  на прежний маршрут, догнать экспедицию на дороге.

Мы пожали друг другу руки. Ремизов не выпустил мою кисть из своей руки. Молча, испытывающим взглядом смотрел на меня.

Спросил:

– Александр Георгиевич, вы уверены, что с нашим грузом всё в порядке?

Я ждал этот вопрос, правда, не так скоро. Не нашёл лучшего ответа, чем дурацкий встречный вопрос:

– А что?

Ремизов был серьёзен:

– Я, конечно, отвечаю лишь за целостность вьюка, но не за его содержимое. Содержимое – ваша ответственность. Тем не менее, учитывая нашу общую ответственность за успех экспедиции, обязан доложить некоторые обнаруженные обстоятельства, а вы, уж,  примете решение самостоятельно, даже не отвечая на мой вопрос.

– Слушаю вас, Денис Иванович.