Хроники ротмистра Кудашева

И вдруг я понял. Понял даже не на уровне зрительных образов. На уровне чувства, которому не смог бы подобрать названия.

Спросил Мак’Лессона:

– Алан, у вас проблемы с маленьким народцем в вашем гималайском княжестве?..

Он кивнул. Мы поехали дальше. Нам было хорошо. Мы это знали оба. Нам больше никогда не было нужно много слов для общения!

Однако, судьба приготовила нам обоим целый сонм тяжелейших испытаний, которые суждено было пережить, преодолеть, прежде, чем мы встретились снова!

ГЛАВА X.

О технологиях манипулирования личностями. Кое-что из тюремного опыта. Крутые тропы Киштвари Прадеш.

Приём у вице-губернатора Пенджаба. Масонская ложа 798. Три условия сотрудничества.

*****

Документ № 55.

«Хроники»

Кудашева Александра Георгиевича.

Да, есть что вспомнить… Двенадцать лет прошло с того памятного путешествия в компании с Гюль Падишахом – Аланом Мак’Лессоном или Рами Радж-Сингхом по дорогам Персии и Индии. Увы, время не властно над сердечной болью. Стоит только вспомнить леди Кунигунду Баррат, незабвенную, что уж кривить душой перед самим собой! – любимую Уну, – «смесь лягушонка с белой козочкой!», как говорил её отец полковник Баррат.

Сегодня в тюремной камере  ГПУ НКВД Туркменской области не чувствую ни голода, ни жажды, ни горечи обид, ни раскаяния в делах прошлой жизни.  Чувство самосохранения давно утеряно. Надежда на освобождение отсутствует, напрочь. Как говорил Мак’Лессон словами Экклесиаста: «Что было, то и будет!».

Вспоминаю Леночку. Как нёс её на руках из парка до самой калитки дома на Андижанской. Она плакала и вытирала свои мокрые глаза о моё лицо. После стольких лет разлуки, такое недолгое счастье совместной семейной жизни… Господи, при живом отце мальчики растут полусиротами,  не зная, как я, счастья мужского родительского воспитания. Не научит их отец почитанию матери, трудолюбию и честности, мужеству в бою, состраданию к побеждённому противнику, верности Долгу и любви к Родине. Вот истинное горе!

Продолжаю размышлять, перебирая в своих воспоминаниях эпизоды жизни, оставшиеся в прошлом. Так, пожилые люди перебирают сохранившиеся предметы, старые фотографии времён собственной молодости. Хорошо, когда есть что вспомнить доброго. У меня всё перемешано – дни счастливые со днями тревожными, а то и вовсе чёрными, когда, казалось, что утро уже не наступит.

Не мучился вопросами, правильно ли поступал в своём прошлом, всегда ли делал правильный выбор, который мог бы изменить его будущее. Возможно, будь выбор иным, не пришлось бы сегодня сидеть в тюрьме.

Навязчивые мысли. О людях, страдающих подобным недугом, обычно в народе говорят: «задним умом крепок». Пустые мысли. Кто ошибался в прошлом, осуждён ошибаться и в будущем.

О каком выборе мог идти разговор? Не было выбора. Никогда. Поступал так, как единственно мог поступить «в сложившейся сложной оперативной обстановке». И всегда в соответствии с собственной совестью, с принципами, впитанными с детства. И эталоном в принятых решениях всегда был мой собственный отец – Кудашев Георгий Александрович, оренбургский казак, ротмистр Отдельного корпуса жандармов, начальник полицейского охранного отделения Красноводского уезда. Человек дела, человек чести. Георгиевский кавалер.

Тем не менее, новые обстоятельства, возникшие уже здесь, в родном Асхабаде, заставляют вновь и вновь продумывать варианты развития событий, которые могут повлиять на мою судьбу. И начинать нужно не со встречи с Васильевым, а многим ранее. Со встречи с Гюль Падишахом. Пусть не с самой первой, что состоялась в Копет-Дагской Шайтан-Щели. Но хотя бы с той, когда он сделал предложение о сотрудничестве. Не простые сложились у нас с ним отношения. За время совместного путешествия я начал понимать своего врага в прошлом, своего спасителя в настоящем. Я уже оценивал Мак’Лессона не по его словам, не по его поступкам, а по тем невесомым флюидам, которые временами вырывались из него, которые я был в состоянии уловить и понять. Это была информация. Информация об очень одиноком человеке. О космическом вакууме, окружавшем этого сильного, умного, талантливого человека. Нашей истинной дружбе и взаимопониманию ещё не пришло время. Для этого и мне необходимо было раскрыться. Пока это было невозможно.

Мак’Лессон заставил меня задуматься над вопросом не вербального общения.

Анализируя сложившиеся обстоятельства, я пользовался приёмом, который сам для себя называл «обратным синема». В уме откручивал воспоминания в обратном порядке до события, с которого следовало начать анализ. В данном случае таким событием стал случай с моим новым конём – гнедым арабским аргамаком с игреневой рыжинкой. Алан уловил именно невербальную связь, сложившуюся между мною и аргамаком. Ну и что? Душевное состояние лошади не менее важно, чем физическое. Случай далеко не исключительный.